Строительный портал - Двери и ворота. Интерьер. Канализация. Материалы. Мебель. Новости

Виктор Борисович Кривулин - поэт, прозаик и эссеист, филолог, центральная фигура ленинградской неофициальной культуры.

Из интервью 1995 года: «Для меня, да и для многих других питерских поэтов, большое значение имело общение с художниками. Так же, впрочем, было и в Москве. И вообще среди моих друзей художников больше, чем поэтов».

Виктор Кривулин писал статьи о Михаиле Шварцмане, Александре Аксинине, Анатолии Васильеве, Михаиле Шемякине, Евгении Михнове-Войтенко, Игоре Захарове-Россе, Льве Сморгоне, Марине Спивак, о художниках группы «Митьки».

О художнике вспомню, когда невозможно представить
в сердцевине безумного быта:
комнатенка пустая
пожелтелой газетой прикрыта.

Значит, осенью вспомню (когда же еще?), обратившись
в духе лучших традиций
к разночинству листвы и соседей, -
здесь художник толпится?

Здесь. А где же иначе? Куда ему деться отсюда,
от занятия кашлем и тленьем,
от собрания пятен простуды
на холсте шерстяном?… Путешествуем или болеем -

все приклеены к детству, облиты слюною паучьей!
О художнике вспомнить случится,
чуть представится случай:
упадет ли кирпич, грузовик ли собьет очевидца,

обрастет ли толпою пятно бытия на асфальте,
или что-нибудь в этаком роде -
комнатенку представьте,
тоскуя о тайной свободе.

Там вершина возможного. Пыльные стены и крыши,
и портреты цветов, погруженных
в отраженья свои… Ничего не припомнится выше
мертвой жизни в рулонах!

Ничего не случается. Господи, даже и с теми,
кто случайного дара
обнаружил в себе совпаденье!..
День - чердак. Ночь - подвал. Призрак творчества.
Облачко пара.

Октябрь 1972


Виктор Кривулин родился 9 июля 1944 года в пос. Кадиевка Ворошиловградской области в военно-полевом госпитале (родители воевали на Ленинградском фронте, а после прорыва блокады - на 4-м Украинском). Жил в Санкт-Петербурге.
Окончил филологический факультет Ленинградского университета.
В 70-е - один из крупнейших деятелей российского литературного и культурологического самиздата (журналы "37", "Северная почта")
Первый лауреат Премии Андрея Белого в области поэзии (1978).
В начале 90-х член редколлегии журнала "Вестник новой литературы".
Член Союза писателей. Вице-президент Петербургского Русского ПЕН-клуба.
Руководитель мастерской-студии молодых поэтов.
В 90-е вел обширную литературную и общественную деятельность.



Я Тютчева спрошу, в какое море гонит
обломки льда советский календарь,
и если время — божья тварь,
то почему слезы́ хрустальной не проронит?
И почему от страха и стыда
темнеет большеглазая вода,
тускнеют очи на иконе?
Пред миром неживым в растерянности, в смуте,
в духовном омуте, как рыба безголос,
ты — взгляд ослепшего от слёз,
с тяжёлым блеском, тяжелее ртути…
Я Тютчева спрошу, но мысленно, тайком —
каким сказать небесным языком
об умирающей минуте?
Мы время отпоём, и высохшее тельце
накроем бережно нежнейшей пеленой…
Родства к истории родной
не отрекайся, милый, не надейся,
что бред веков и тусклый плен мину́т
тебя минует — веришь ли, вернут
добро исконному владельцу.
И полчища тене́й из прожитого всуе
заполнят улицы и комнаты битком…
И — Чем дышать? У Тютчева спрошу я
И сожалеть о ком?

Виктор Кривулин. Рисунок Леонида Симоновского.

О себе

- О себе писать стыдно, и тем не менее я всю сознательную жизнь этим занимаюсь, избрав медитативную элегию в качестве преимущественного жанра, может быть, потому, что в других разновидностях словесной деятельности "я" пишущего не так существенно. Если же перейти на язык анкет и Плутарха, то получится, что я родился в июле 1944 года где-то в районе Краснодона, прославленного Фадеевым, с которым мой отец, тогдашний военный комендант этого местечка, был знаком по роду службы, содействуя сбору материалов для будущего романа "Молодая гвардия". С 1947 года и по сю пору, с незначительными перерывами на Москву, Париж и Крым, живу в Ленинграде, который нынче можно снова именовать Санкт-Петербургом. Поступил на итальянское отделение филфака с единственной целью: прочесть "Божественную комедию" на языке оригинала. Цель эта до сих пор не достигнута... Как бы то ни было, закончил я уже русское отделение (дипломная работа по Иннокентию Анненскому). Стихи пишу, сколько себя помню, но серьезно относиться к ним стал только после 1970 года, когда за чтением Баратынского (Боратынского?) посетило меня, если так можно выразиться, формообразующее озарение - и я как бы обрел магическое дыхательное знание собственной, уникальной интонации, неповторимой, как отпечатки пальцев. Ощущая свою принадлежность к так называемой новой ленинградской поэтической школе (Бродский, Стратановский, Шварц, Миронов , Охапкин), с общим для ее авторов балансированием на грани иронии и пафоса, абсурда и спиритуального воспарения, сюрреализма и ампира, смею утверждать, что во многом и отличаюсь от упомянутых авторов. Не стану скрывать, что испытал известное влияние московских концептуалистов (Пригов, Рубинштейн) - впрочем, не столько литературное, сколько человеческое. Пишу - квантами, объединяя тексты в небольшие сборнички (нечто среднее между стихотворным циклом и поэмой), которые, в свою очередь, самопроизвольно сливаются в более обширный текст, организованный скорее по законам архитектурной и музыкальной композиции, нежели по собственно литературным правилам. Первая такая книга - "Воскресные облака" - вышла в самиздате в 1972 году, последняя - "У окна" - в 1992 г. За двадцать лет поэтическая манера, естественно, претерпела существенные изменения, но менее всего изменилась интонация. Писал прозу, сейчас занимаюсь журналистикой, работаю над книгой эссе о новейшей русской культуре.

Виктор Кривулин. 1993

Стихи Виктора Кривулина в "Вавилоне" #2

Портрет Виктора Кривулина. Художник Валерий Мишин

НА ДОРОГЕ У КРЕСТА
то колющий то режущий уют
то зрелище при свете самопальном
стекла и музыки - там русские поют
на языке своем прощальном,

Почти по-аглицки - нащупывая крест
впечатанный между сосками
то колющий то режущий то сканью
украшенный - в оплату за проезд

Из Петербурга до Женевы
давно уже назначенный, с тех пор
как рыцарь бедный от Марии Девы
имел одно последнее виденье

Решительный и тихий разговор

Питерский поэт, живой классик Виктор Кривулин с интересом прислушивается к творчеству молодой поросли. На сцене - Дима Воденников

- (1944 17 марта 2001, Санкт Петербург), русский поэт. В центре поэзии Кривулина религиозные мотивы, тема личной вины и ответственности за происходящее в мире. В творческом плане близок Анне Ахматовой (см. АХМАТОВА Анна Андреевна) и Иосифу… … Энциклопедический словарь

КРИВУЛИН Виктор Борисович - (р. 1944) русский писатель. В центре поэзии религиозные мотивы, тема личной вины и ответственности за происходящее в мире. Первоначально публиковался главным образом в самиздате. Издавал неофициальный литературно художественный журнал 37 (всего… … Большой Энциклопедический словарь

Кривулин Виктор Борисович - Виктор Борисович Кривулин (9 июля 1944, пос. Кадиевка Ворошиловградской области 17 марта 2001, Санкт Петербург) русский поэт, эссеист, филолог. Окончил филологический факультет ЛГУ. Видный деятель неофициальной культуры Ленинграда. Лауреат премии … Википедия

Кривулин, Виктор Борисович - Род. 1944, ум. 2001. Поэт, представитель культуры самиздата. Издатель неофициального литературно художественный журнала "37". Автор нескольких поэтических сборников. В последние годы жизни политик деморосс … Большая биографическая энциклопедия

Виктор Борисович Кривулин - (9 июля 1944, пос. Кадиевка Ворошиловградской области 17 марта 2001, Санкт Петербург) русский поэт, эссеист, филолог. Окончил филологический факультет ЛГУ. Видный деятель неофициальной культуры Ленинграда. Лауреат премии Андрея Белого за 1978 год … Википедия

Кривулин - Кривулин, Виктор Борисович Виктор Кривулин Дата рождения: 9 июля 1944(1944 07 09) Место рождения: Кадиевка (Ворошиловградская область) Дата смерти: 17 марта 2001(2001 03 17 … Википедия

Волчек, Дмитрий Борисович - В Википедии есть статьи о других людях с такой фамилией, см. Волчек. Дмитрий Борисович Волчек (род. 18 июня 1964, Ленинград, РСФСР) российский поэт, прозаик, переводчик, издатель. Содержание 1 Биография 2 Переводы … Википедия

Современные русские поэты - … Википедия

Поэты самиздата - Поэты самиздата это авторы, для которых участие в неподцензурной литературной жизни конца 1950 х середины 1980 х гг. (и прежде всего публикации в самиздате) было основным способом литературного поведения. Таким образом, в этот… … Википедия

Список писателей и поэтов Санкт-Петербурга - Это служебный список стате … Википедия

Книги

  • Воскресные облака Купить за 770 грн (только Украина)
  • Воскресные облака , Кривулин Виктор Борисович. Предлагаемое собрание стихов Виктора Кривулина избирательно представляет его поэтическое творчество с конца шестидесятых до середины восьмидесятых годов. Это время, когда Кривулин вместе с…

Виктор Борисович Кривулин (9 июля 1944, пос. Кадиевка, Ворошиловградская область - 17 марта 2001, Санкт-Петербург) - российский поэт и прозаик, эссеист.

Биография

Отец был офицером, мать (родом из польской шляхты) работала фельдшером. В 1960 познакомился с Анной Ахматовой, с 1962 посещал литературное объединение, кото­рым руководил Глеб Семёнов. Окончил филологический факультет ЛГУ в 1967, за год до окончания вышел из комсомола. Защитил диплом по творчеству Иннокентия Анненского.

Видный деятель неофициальной культуры Ленинграда. Первый лауреат премии Андрея Белого за 1978 год. В 1970-е гг. один из крупнейших деятелей ленинградского литературного и культурологического самиздата (журналы «37», «Северная почта» и др.).

В начале 1990-х гг. член редколлегии журнала «Вестник новой литературы». В 90-е вел обширную литературную и общественную деятельность.

Первые книги под одинаковым названием «Стихи» (1981 и 1988) вышли в Париже, затем последовали поэтические сборники «Обращение» (1990), «Концерт по заявкам» (1993), «Последняя книга» (1993), «Предграничье» (1994), «Requiem» (1998), «Купание в иордани» (1998), «Стихи юбилейного года» (2001), «Стихи после стихов» (2001). Посмертно вышла книга стихов 1970-х «Композиции» (2010).

С 1974 состоял в браке с Татьяной Горичевой до её эмиграции в 1980 году. В дальнейшем был женат ещё несколько раз; последняя жена - филолог Ольга Кушлина.

Похоронен на Смоленском православном кладбище Санкт-Петербурга.

Библиография

Публикации Виктора Кривулина

Книги

  • Кривулин Виктор. Стихи. - Париж: Ритм, 1981. - 62 с.
  • Кривулин, Виктор. Стихи. - Париж, Ленинград: Беседа, 1988. - Т. 1,2. - 150, 205 с.
  • Кривулин Виктор. Обращение. - Л.: Советский писатель, 1990. - 64 с. - ISBN 5-26501-283-4.
  • Кривулин Виктор. Концерт по заявкам. Три книги стихов трех последних лет (1990-1992). - СПб.: Издательство Фонда русской поэзии, 1993. - 109 с. - ISBN 5-89108-061-3.
  • Кривулин Виктор. Предграничье: Тексты 1993-94 гг.. - СПб.: Борей-арт, 1994. - 52 с. - ISBN 5-7287-0122-9.
  • Кривулин Виктор. Requiem. - М.: АРГО-РИСК, 1998. - 20 с. - ISBN 5-900506-84-3.
  • Кривулин Виктор. Купание в иордани. - СПб.: Пушкинский фонд, 1998. - 80 с. - (Автограф). - ISBN 5-89803-020-4.
  • Кривулин Виктор. Охота на мамонта. - СПб.: Русско-Балтийский информационный центр "БЛИЦ", 1998. - 333 с. - (Русский Пен-Клуб). - ISBN 5-86789-073-2.
  • Кривулин Виктор. Стихи юбилейного года. - М.: ОГИ, 2001. - 80 с. - (Поэтическая серия клуба "Проект ОГИ"). - ISBN 5-94282-020-1.
  • Кривулин Виктор. Стихи после стихов. - СПб.: Петербургский писатель; Русско-Балтийский информационный центр "БЛИЦ", 2001. - 144 с. - (Русский Пен-Клуб). - ISBN 5-86789-135-6.
  • Кривулин Виктор. Композиции. - М.: АРГО-РИСК; Книжное обозрение, 2009. - 104 с. - (Книжный проект журнала «Воздух», вып.46; «In Memoriam», вып.3). - ISBN 5-86856-189-9.
  • Кривулин Виктор. Воскресные облака. - СПб.: Пальмира, 2017. - 232 с. - ISBN 978-5-521-00139-2.
*** Весь холод зеркала, вся пустота и плоскость в лицо мне выплеснуты. Стало быть, не след с вопросами соваться, в отголосках и отблесках искать какой-то знак причастности к иному измеренью... Я весь по эту сторону. И мрак со всех сторон мое объемлет бденье. Но словно у соседей за стеной передвигают мебель и топочут, - - сквозь оболочку абсолютной ночи мне голос чудится неведомый, чужой. Обрывки слов, порою даже клочья невнятной фразы - и наверняка Мне предназначенной! (Не знаю языка...) *** Восславим мир, который полон смерти! Возвышенной душе печаль, печаль, печаль склоненной головы... Восславим дождь, который вечно снится и мокрое лицо в стекле стоит окна, бело от невозможности пролиться На губы, пересохшие до дна. *** Горят безлунные слова невидимо, как спирт... Как пламень, видимый едва, над городом стоит. Рванется ветер, и язык качнется, задрожит... Ни треск, ни сполох и ни крик, на шороха в ушах - бензин бесформенно горит в пожарных гаражах. Тайком гудит ректификат в больницах под стеклом, где половицы не скрипят где догорающие спят товарищи рядком. В книгохранилищах звенит упругий пепел книг, когда сжимаются листы, входя винтообразно в родные дыры немоты, в разверстые пустоты, во мглу и тленье...- Что ты?!" И ВЕК СЕРЕБРЯНЫЙ И век серебряный, как месяц молодой, над юностью моей стоял, недосягаем, - он модой был, искусственной средой, он был игрой, в которую сыграем, казалось нам, сильнее остальных! Он был успехом, вызовом, затменьем собраний старческих и радостей свиных, он - просто был. Но чем его заменим теперь, когда волна воскресших мертвецов пошла на фантастическую прибыль, а жизни соляное озерцо - как чешуя библейской рыбы, с лицом пересыхающим, без глаз, откуда-то извне разглядывает нас? ФЛЕЙТА ВРЕМЕНИ О времени прохожий сожалеет не прожитом, но пройденном вполне, и музыка подобна тишине, а сердца тишины печаль не одолеет, ни шум шагов, бесформенный и плоский... Над площадью, заросшею травой,- гвардейского дворца высокий строй, безумной флейты отголоски. Бегут козлоподобные войска. Вот Марсий-прапорщик, играющий вприпрыжку, вот музыка - не отдых, но одышка, вот кожа содранная - в трепете флажка! Прохожий, человек партикулярный, парада прокрадется стороной... Но музыка, наполнясь тишиной, как насекомое в застылости янтарной, движенье хрупкое как будто сохраняет, хотя движенья лишена... Прохожему - ремни и времена, а здесь возвышенная флейта отлетает! И зов ее, почти потусторонний, ее игла, пронзающая слух, в неслышном море бабочек и мух, на грядках рекрутов, посаженных в колонны, царит и плачет - плачет и царит... И музыки замшелый черный ствол в прохожего занозою вошел, змеей мелодии мерцающей обвит. В НАЧАЛЕ ЖИЗНИ В начале жизни школу помню я. Чтобы забыть ее счастливые уроки, не хватит жизни. Школа и семья, и волк за окнами, студеный генус локи... Не знали голода. Но коридор высокий сиял и плавился, и лысина плыла директорская... Молоком козла вспоённые года! ключи мои, истоки позднейшего небытия. Пороли редко. Детские пороки под форменной одеждой затая, мы погружали щуплые тела в бассейн, где жидкость ледяная - где антарктическое крошево Числа ненатурального - кружило, обжигая. ПОЖАР В БАНЕ Не рано ли горят библиотеки? восстанье книг, ведомое огнем, тем горше говорит о человеке, чем больше напечатано о нем. Пока - подавлено. Расследуют начало пожара. Из глубин служебного двора кубами, грудами вывозят самосвалы еще горячее сгоревшее Вчера. Четырехмерный пепел. Небывалый конгломерат. Священная гора, где смешаны газеты, унциалы, разрозненные номера партейного или парижского журнала в единый Арарат, в осмысленный массив... Сюда еще потопа не хватало - чтобы, любое чтиво упразднив, начать историю сначала! Чтоб новый Ной совместно с новым Хамом демократический построили ковчег, покуда океан смыкается над Храмом и мы уверены, что каждый человек достоин истины, утерянной Адамом. ОТТЕПЕЛЬ Тепло не греет. Ноль на пустыре. Средь ночи снег-самоубийца гремит по трубам. Серой простыне, обнявшей нас, не стелется, не спится... Дыханье затая, на цыпочках, почти неощутим, неосязаем, прошел декабрь - и ты его прости: над нами даже Время не хозяин! И оттепель нежданная пускай порадует кого-нибудь из новых, пока со мной беседует Паскаль о воскресении Хрущева. Могилы отдают недавних мертвецов. Давленье падает. В окно дохнуло гнилью и в этом равнодушии весов есть мертвой точки сила и бессилье. ХЛОПОЧУЩИЙ ИЕРУСАЛИМ В любой щели поет Гребенщиков. Высоцкий дожил до большой печати. Дыханье спёрто, и в ДК Пищевиков новорожденный Хармс въезжает на осляти... Вокруг не Ленинград - Ерусалим, хлопочущий над воссозданьем Храма из недоуничтоженных руин, где торжествующая Яма прикинется то бездною без дна, то рукотворным Эверестом... Но плоский тот пейзаж, каким заражена душа, как будто связанная с местом, - он, может быть, единственное здесь, что не меняется и неуничтожимо, хоть землю рой, хоть лозунгом завесь чертеж небесного Ерусалима! Я знаю: мы давно уже не там, живем, где значимся, где штампу сообразно расставлены судьбою по углам, где знают нас и очно и заглазно... КЛИО Падали ниц и лизали горячую пыль. Шло побежденных - мычало дерюжное стадо. Шли победители крупными каплями града. Горные выли потоки. Ревела душа водопада. Ведьма история. Потная шея. Костыль. Клио, к тебе, побелевшей от пыли и соли, Клио, с клюкой над грохочущим морем колес,- шли победители - жирного быта обоз, шла побежденная тысяченожка, и рос горьких ветров одинокий цветок среди поля. Клио с цветком. Голубая старуха долин. Клио с цевницей и Клио в лохмотьях тумана, Клио, и Клио, и Клио, бессвязно и пьяно, всех отходящих целуя - войска, и народы, и страны в серные пропасти глаз или в сердце ослепшее глин. *** Еще не страх, но как бы кто-то, невидим из-за поворота, отбросил тень свою вперед. Еще не страх, - но тень ползет задев собою угол дома и тень моя скрестилась с тенью чужой, как бы вошла в сращенье - и став одним углом излома, от ног моих оторвалась... Еще не страх - но что за связь установилась между мною и шарком скрытых за стеною шагов, когда еще двоих на свете не было, лишь их в объятьи тени шевелились как два поверженных крыла. ...и смертных нас на повороте родило время и столкнуло! Уже не страх, но боль удара, но расколовшегося шара я - отлетающий осколок... Был целен миру И вот расколот. СЕПТИМЫ Я Тютчева спрошу: в какое море гонит обломки льда советский календарь? и если время - божья тварь, то почему слезы хрустальной не проронит? И почему от страха и стыда темнеет большеглазая вода, тускнеют очи на иконе? Пред миром неживым в растерянности, в духовном омуте, как рыба безголоса ты, взгляд Ослепшего от слез, с тяжелым блеском, тяжелее ртути. Я Тютчева спрошу - но мысленно, та. . . каким сказать небесным языком об умирающей минуте? Мы время отпоем, и высохшее тельце накроем бережно нежнейшей пеленой Родства к Истории родной не отрекайся, милый, не надейся, что бред веков и тусклый плен минут тебя минует. Веришь ли? - вернут добро исконному владельцу. И полчища теней из прожитого всуе заполнят улицы и комнаты битком, - и Чем дышать - у Тютчева спрошу и сожалеть о ком? *** Еще настанет наша другорядь, И новое тоскующее знанье коснется шеи, рвущейся узнать и холод лезвия, и жаркое зиянье, и розовый пузырь - и бронзовую стать посмертного живописанья. Мне кажется средь мускульных сует, что гибель где-то за горами… Проваливается прозрачный пистолет сквозь бедную ладонь. Искрит перегорая, проводка в бункере… А мы до старых лет предполагаем жить, резвяся и играя. Похоже, обманул Афганистан И заграница утекает уже в товарищеский будущий туман с ее компьютерами и поющими часами… Как чешутся глаза не видеть лучших стран, Ни родины, чья боль не ослепляет! И сколько может времени протечь в такой растерянности и в таком бессмертьи?! Чем больше тяжести я сбрасываю с плеч - тем выше, выше, не по смете дороговизна временных долей! Вот золото. Расплавь его и пей, и, может быть, еще настанет миг - мы кровью хлынем из остывших книг.

Если заметили ошибку, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter
ПОДЕЛИТЬСЯ:
Строительный портал - Двери и ворота. Интерьер. Канализация. Материалы. Мебель. Новости