Основным населением Прикубанъя и Восточного Приазовья в эпоху раннего железа были меоты. Меотская культура выделена и начала изучаться только в советское время. Наименование «меоты» представляет собой собирательный термин и объединяет целый ряд родственных племен. Древнегреческий географ Страбон писал: «К числу меотов принадлежат сами синды, затем дандарии, тореаты, агры и аррехи, а также тарпеты, обидиакены, ситтакены, досхи и многие другие». Меоты в основном вели оседлый образ жизни, занимались земледелием, скотоводством, рыболовством, торговали с античными городами, широко были развиты ремесла.
Представителей родоплеменной знати
они хоронили в курганах с пышным обрядом погребения, с большим количеством
вещей, в том числе золотых и высокохудожественных изделий, с закланием
лошадей.
Племена, которые населяли бассейн среднего и нижнего течения реки Кубани и Восточное Приазовье, в эпоху раннего железного века античные авторы называют меотами. Меотские племена составляли самостоятельную и большую группу, игравшую значительную роль в исторических судьбах Северо-Западного Кавказа. Впервые меоты упоминаются в источниках, относящихся к VI в. до н.э. Затем сведения о них мы находим у целого ряда древнегреческих и римских авторов. Наиболее подробные данные сообщает древнегреческий географ Страбон, использовавший сведения более ранних авторов. Он описывает не только территорию, занятую меотами, но и перечисляет меотские племена, приводит краткие сведения о их быте и занятиях. Наименование «меоты» представляет собой собирательный термин и объединяет целый ряд родственных племен. По Страбону, «к числу меотов принадлежат сами синды, затем дандарии, тореаты, агры и аррехи, а также тарпеты, обидиакены, ситтакены, досхи и многие другие». Названия меотских племен встречаются также и в надписях на каменных плитах, происходящих с территории Боспорского государства. В них упоминаются синды, дандарии, тореты, псессы, фатеи, досхи, которые были подвластны боспорским правителям.
Большинство кавказоведов относят меотов к племенам кавказской языковой группы. Само слово «меоты» ряд авторов выводят из адыгейского языка. Так, П.У.Аутлев в статье «К вопросу о смысле слов «меоты» и «Меотида» (по материалам нартского эпоса)» считает, что слово «меоты» в его полной форме «Мэутхъох» означало «море, которое мутное» и этническое название «меоты» произошло от топонимического «Мэутхъох». В древних наименованиях некоторых рек Северо-Западного Кавказа - Псат, Псатий, местности Псехано и меотского племени псессы лежит адыгейская основа «псы», что означает вода или река. Ряд собственных имен в боспорских надписях выводится также из адыгейского языка, как, например: Багос, Блепс, Тхетлепс, Ханакес и др. Собственные имена, засвидетельствованные надписями, сохраняют древний фонетический облик и являются надежным лингвистическим источником.
Меотская культура складывается в VIII-VII вв. до н.э. и к началу VI в. выступает как вполне сложившаяся яркая, самобытная культура аборигенного населения. Большинство меотских племен были оседлые земледельцы. Они жили по правобережью реки Кубани и по левым ее притокам до северных склонов Кавказского хребта. Вдоль восточного побережья Азовского моря, которое древние греки называли Меотийским озером, оседлое население занимало сравнительно узкую полосу - 60-70 км ширины, а степи являлись уделом кочевников.
В VI-V вв. до н.э. оседлые земледельческие племена занимали обширную территорию как по правобережью Кубани, так и в Закубанье. Ранне-меотские поселения представляли небольшие, неукрепленного типа поселки, расположенные, как правило, по террасам рек. К началу IV в. до н.э. земледельческое население увеличивается, расширяется площадь ранее существовавших поселений и возникают новые. К этому времени надо относить и появление оборонительных сооружений - земляных валов, рвов и выделение на поселении центральной укрепленной части - цитадели, то есть превращение небольших поселков в городища.
Городища расположены по высоким террасам рек, протоков и лиманов, часто занимая естественные отроги и мысы. По правобережью реки Кубани городища вытянуты узкой полосой по высокому берегу, не заходя в глубь степей. Здесь от станицы Марьинской и вверх по течению реки Кубани они тянутся сплошной, непрерывной лентой до станицы Темижбек-ской. Основой хозяйства жителей этих городищ являлось земледелие и скотоводство. Земледелие было пашенное, сеяли пшеницу, ячмень, просо. Последнее у меотов составляло один из важных продуктов питания, что засвидетельствовано античными авторами. Кроме злаков, культивировались и некоторые бобовые растения. Земледелие у меотских племен стояло на высоком уровне, и хлеб производился не только для собственного потребления, но и на продажу.
У оседлых племен наравне с земледелием большое значение имело животноводство, без которого немыслимо развитие пашенного земледелия. Разводили крупный и мелкий рогатый скот, свиней и лошадей. Занимались и птицеводством. Одной из важных отраслей хозяйственной деятельности меотов, наряду с земледелием и скотоводством, являлось рыболовство, особенно у племен Восточного Приазовья. Обилие промысловой рыбы в реке Кубани и прибрежной полосе Азовского моря являлось важной естественной предпосылкой к развитию рыбного промысла. Промысловыми рыбами являлись сазан, судак, осетровые, сом. Для ловли рыбы использовали большие сети типа невода, крючки.
В крупных меотских поселениях развивается ремесло. Наиболее важными являлись металлообработка и металлургия. В это время все основные орудия труда и оружие делаются из железа, железо шло также на изготовление бытовых предметов и украшений (браслетов, перстней), принадлежностей конской сбруи и частей повозок. С широким распространением железа роль цветных металлов отходит на второй план.
Среди ремесел особенно видное место занимало керамическое производство. На грани V и IV вв. до н.э. у меотов широкое распространение получает гончарный круг. С этого времени господствующей керамикой становится сероглиняная кружальная посуда. Большое количество гончарных печей, открытых на городищах, позволяет восстановить технологию изготовления посуды. Меотская кружальная сероглиняная керамика чрезвычайно разнообразна по форме и назначению. На типах некоторых сосудов сказывается античное влияние. Развиваются также ткачество, ювелирное, кожевенное, деревообрабатывающее, косторезное и другие ремесла.
Детали ритона. Сцены борьбы богов и гигантов на пластине, опоясывающей ритон
Кроме местных изделий, меоты получали большое количество предметов ремесленного производства античных городов и другие товары путем торговли. Со времени образования Боспорского государства (V в. до н.э.) экономические связи усиливаются, особенно в следующее столетие, когда Боспорское государство начинает вести активную внешнюю политику. В результате часть меотских племен оказалась в подчинении у боспорских правителей. Присоединение их к Боспору было, по-видимому, больше формальным, чем фактическим. Территория их не была включена в собственно границы Боспорского государства, а находилась в сфере его экономического и политического влияния и эксплуатации. Боспорские правители только номинально считались царями меотских племен, последние сохраняли своих вождей, военачальников и известную самостоятельность. Меотские племена принимали активное участие и в политической жизни Боспорского государства на протяжении всей его истории. Тесные политические и экономические связи Боспора с меотскими племенами приводили и к культурному взаимодействию.
В этот период Боспорское государство прочно обосновывается на Средней Кубани - на меотском городище у нынешней станицы Елизаветинской (Прикубанский район Краснодара) возникает торговая фактория (эмпорий) Боспора. Здесь поселяются не только боспорские торговцы, но и ремесленники, отсюда товары идут дальше вверх по реке Кубани и в глубь степей.
Развитие производительных сил, интенсивные торговые связи с античными государствами, возникавшие время от времени войны приводили к углублению имущественного неравенства, к накоплению богатств у отдельных семей и дальнейшей дифференциации общества. Среди рядовых общинников выделяются более богатые семьи, имущественные различия пронизывают все слои общества. Господствующее положение занимает родоплеменная знать, эксплуатирующая рядовых общинников и приобретающая военно-дружинный характер. Своих покойников она хоронила в больших курганах с пышным обрядом погребения, с большим количеством вещей, в том числе золотых и высокохудожественных изделий, с закланием лошадей, а иногда с ритуальным убийством своих слуг.
В этом отношении характерными являются Елизаветинские курганы на юго-восточной окраине станицы Елизатетинской составляюшие довольно значительную группу, насчитывающую около тридцати насыпей, из которых шесть более крупные. Пять из них были раскопаны Н.И.Веселовским в 1912-1915 и 1917 гг. Все курганы оказались ограбленными в древности, еще тогда, когда бревенчатые крыши погребальных камер не сгнили и грабители свободно могли действовать под землей.
Обряд погребения во всех больших курганах был одинаков. В материке вырывалась глубокая, прямоугольной формы погребальная яма. Над ней сооружался бревенчатый навес, покоившийся на толстых столбах. В яму вел длинный дромос (коридор), крытый также бревнами и иногда внутри обшивавшийся деревом. В могильной яме сооружался каменный склеп крытый деревом и содержавший главное погребение. Над всем этим насыпался большой курган. Наиболее крупный курган во всей этой группе, обозначенный Н.И.Веселовским как южный, был исследован им в 1913 г
Погребальная яма размерами 12,80 X 9,65 м имела глубину 8,5 м. Каменный склеп был начисто ограблен. На дне ямы валялись брошенные грабителями железные мечи, наконечники копий, две пачки бронзовых железных наконечников стрел. Вдоль южной стенки склепа, с наружной его стороны, сохранилась нетронутой часть погребального инвентаря. Здесь были найдены два сероглиняных кувшина местного производства сохранившейся на них росписью белыми и розовыми кружками, девять простых остродонных амфор, деревянная шкатулка, украшенная бронзовыми фигурками животных и столбиками. Но самой интересной находкой явилась великолепная, совершенно целая, панафинейская амфора. Расписной чернолаковый сосуд со стройным туловом, на низкой ножке, с узким, расширяющимся наверху горлом и двумя вертикально поставленными ручками. На одной стороне ее изображена богиня Афина в шлеме с высоким гребнем: в правой руке она держит копье, а в левой большой круглый щит, украшенный головой Медузы. На другой стороне - сцена кулачного боя. В центре два бойца, один из которых уже повержен, справа стоит судья с жезлом, а слева очередной боец, готовый сразиться с победителем. Такими амфорами, наполненными дорогим оливковым маслом, награждались победители на панафинейских состязаниях, устраивавшихся в Афинах в честь богини Афины, покровительницы города. Предполагать, что меотский вождь принимал участие в панафинейских состязаниях, у нас нет никаких оснований, так как к ним допускались только греки. Вернее всего панафинейская амфора явилась предметом торговли и была куплена у боспорского купца.
В этой же могиле были найдены железный чешуйчатый панцирь и меч, лежавшие на каменной плите, небольшой щит, состоящий из железных полос, соединенных наглухо проволочными скрепами. Исследователи обычно обломки щитов принимали за остатки панцирей, только крупнейшему специалисту-скифологу А.П.Манцевич удалось выделить среди елизаветинских находок типы местных железных щитов прямоугольной и округлой формы из железных полос. Обратная сторона щитов обтягивалась кожей.
Повсюду в кургане встречались захоронения лошадей, большей частью с железными удилами и бронзовыми псалиями. Всего насчитывалось до двухсот лошадей. Найдены были и человеческие скелеты с бусами на шее и бронзовыми браслетами на руках.
Совершенно такую же картину дает второй (северный) курган, раскопанный Н.И.Веселовским в 1914 г. Здесь в дромосе, который вел в погребальное сооружение, обнаружены две четырехколесные колесницы, запряженные шестью лошадьми (по три в ряд), между ними лежало дышло, обитое на конце железом. Кузов колесницы был деревянный, раскрашенный - сохранились следы голубой, желтой и белой краски, передняя стенка украшена костяными кружочками, пуговками. Колеса обиты железом. У лошадей были железные удила и бронзовые псалии, а у некоторых уздечные украшения, по-видимому налобники.
На материке с двух сторон дромоса на западном краю лежали девять лошадей, а на восточном - четыре человеческих скелета с бусами на шее. Погребальное сооружение такое же, как и в предыдущем кургане. Квадратная могильная яма (8,85 х 8,85 м) глубиной 3,2 м содержала каменный склеп. Вдоль стен шла полоса желтого песка (шириной 70 см), поверх которой положен уголь. Вдоль восточной стены лежали в беспорядке кости лошади, между ними найдены бронзовые украшения от уздечки и бронзовые колокольчики. На полу склепа, который был ограблен, попались золотые нашивные бляшки с головой Медузы и пальметок. В северной стенке была вырезана дополнительная могила, в которой лежал воин в железном панцире и с большим мечом у правой ноги.
Бляшка с рельефным изображением змееногой богини. Курган станицы Ивановской, 1967. Краснодарский музей
Третий курган в этой группе, высотой 6,4 м, раскопан в 1914-1915 гг. Здесь была такая же квадратная яма (16 х 16 м), такой же крытый деревом дромос, такой же каменный склеп. В могильной яме, на юго-восток от склепа, находились пять женских скелетов с бронзовыми проволочными браслетами и такими же кольцами на руках и с бронзовыми серьгами. В юго-восточном углу стояли глиняные сосуды и между ними две чернола-ковые тарелочки. К западу от склепа лежал потревоженный человеческий скелет, на нем бронзовый чешуйчатый панцирь, украшенный тремя золотыми пластинами. Близ скелета найден железный меч. Далее два женских костяка с бронзовыми браслетами и бусами. В разных местах могильной ямы кости лошадей и при них железные удила и бронзовые псалии.
На краю ямы на восточной стороне лежали четыре железных обруча от колес погребальной колесницы с дышлом. Колеса были иного типа, чем в предыдущем кургане.
Наиболее интересной находкой является бронзовый нагрудник панциря с головой Медузы, найденный в грабительской яме. Изображение, выполненное в архаическом стиле. Широкое лицо с грозно раскрытыми глазами, приплюснутый нос, оскаленный рот с высунутым языком, оскаленными зубами и волнистыми волосами - змеями, орнаментально изгибающимися и заполняющими верхнее поле нагрудника. Изображение имело целью производить устрашающее действие и одновременно служило апотропеем.
В грабительском ходе встречены три золотые нашивные пластинки с изображением богини победы Ники и золотая полоска с завитками. На краю ямы лежал тонкий бронзовый сосуд с толстыми ручками.
Четвертый и последний из больших курганов Елизаветинской группы был расследован Н.И.Веселовским в 1917 г. Погребальное сооружение такое же, как и в других курганах, отличие состояло в том, что внутри могильной ямы вдоль стен имелась каменная облицовка (перибол) с двумя проходами, окружавшая центральный склеп, сложенный из монументальных квадров. В коридоре между склепом и периболом, перекрытым деревом, найдены груды лошадиных костей, частью перемешанных с костями людей. Сюда же были выброшены грабителями останки людей из склепа, о чем говорят найденные золотые женские украшения - нашивные бляшки и остатки ожерелья из полых трубочек, амфоровидных подвесок и золотых бус.
Очень интересен и своеобразен уздечный набор этого погребения, отличающийся оригинальными полурастительными, полузвериными формами. Мы имеем здесь уздечные бляхи в виде ажурных пластин, такие же пластины на концах псалий и др.
В 1912 г. Н.И.Веселовским был раскопан первый курган (высота 6,4 м). Большая могильная яма (9,6x7,5 м) имела двойной деревянный потолок на столбах. В гробнице вдоль стен лежали двадцать три лошади, в большинстве своем с уздечными наборами. Погребение было ограблено. Из случайно уцелевших вещей найдены: витая золотая детская шейная гривна и золотые нашивные бляшки - две, украшенные розетками, и одна с изображением змееногой богини, ноги и крылья у которой стилизованы в виде растительных завитков.
В Елизаветинских курганах погребены представители родовой аристократии, племенные вожди с богатым инвентарем и десятками, а иногда и сотнями лошадей. Главный покойник сопровождался одновременным погребением социально зависимых людей. В двух курганах находились погребения воинов, помещенные за пределами склепа. Они в дорогостоящих панцирях с мечами. Скорее всего это дружинники, оруженосцы вождя, но в то же время непосредственно зависимые от него и бывшие в его подчинении. Сравнительно много в курганах было встречено женских погребений. Положение их вне могильной ямы наравне с лошадьми или в могиле вместе с конскими захоронениями определенно свидетельствует, что это были служанки, возможно рабыни, использовавшиеся для домашних услуг.
Елизаветинские курганы датируются IV в. до н.э., некоторые же из них - второй его половиной и непосредственно связаны с рядом расположенным крупным городищем.
К Елизаветинским курганам примыкает курган станицы Ивановской (45 км западнее Краснодара), где при строительстве ирригационных сооружений был вскрыт курган высотой около 5 м, погребение разрушено.
Штампованная бляшка с изображением Медузы. Курган станицы Ивановской, 1967. Краснодарский музей
Сохранились четыре бронзовых котла (в обломках) на высоких поддонах с двумя вертикальными ручками для варки мяса, обломки амфор и сероглиняных сосудов, золотые предметы: наконечник ритона с головкой льва, пластины от обивки деревянного предмета, возможно чаши, треугольной формы с головой лошади и др., застежка в форме крыльев бабочки, штампованные нашивные бляшки с головой Медузы, с женской головой в профиль, стоящей фигурой Геракла, опирающегося на палицу, мужской бородатой головой, двумя стилизованными лошадиными головами. Очень интересна прямоугольная нашивная бляшка с изображением змееногой богини - фантастического существа с головой и туловищем женщины; нижняя часть его состоит из двух пар змееобразных ног, заканчивающихся головками львиных грифонов и змей, и колоса, заполняющего пространство между ними. Из плеч богини поднимаются крылообразные отростки с головками крылатых грифонов на концах. В одной руке она держит кинжал, а в другой - бородатую голову. Изображение змееногой богини из раскопок станицы Ивановской аналогично изображению на бляшке из знаменитого Куль-Обского скифского кургана близ Керчи.
Курган близ станицы Ивановской датируется IV в. до н.э.
В Закубанье, в кургане Карагодеуашх, было открыто замечательное погребение меотского вождя IV в. до н.э. Расположен он на левом берегу реки Адагум близ Крымска (в 2 км на север от железнодорожной станции Крымская). Весной 1888 г. Е.Д.Фелицыным были произведены раскопки данного кургана. В западной половине его, в насыпи на 2 м выше поверхности почвы, была открыта большая каменная гробница длиной 20,5 м. Остальная часть кургана осталась неисследованной, и центральное погребение обнаружено не было.
Конец ритона со скульптурной головкой льва. Курган станицы Ивановской, 1967. Краснодарский музей
Гробница состояла из четырех помещений, вытянутых в одну линию, и сложена из больших, хорошо отесанных каменных плит на известковом растворе и внутри оштукатурена. Потолок состоял из бревен, сверху заваленных камнями. К моменту раскопок бревна давно уже сгнили и камеры склепа были завалены рухнувшей землей, камнями и перегнившим деревом. Вход в гробницу находился с узкой западной стороны и был сделан очень тщательно. Косяки двери были оштукатурены и заканчивались карнизами, поверх которых лежала длинная, трехметровая, плита, перекрывавшая дверной пролет. Такая же плита лежала внизу и служила порогом. Высота двери не превышала 1,5 м. Было ли первое помещение оштукатуренным или нет - из описаний его неясно. Вторая камера гробницы отличалась более тщательной архитектурной отделкой, чем первая, стены ее были прекрасно оштукатурены, а каменный пол залит известью. Следовавшая за второй камерой третья, вернее, дромос главного погребения был не только оштукатурен, но и покрыт фресковой росписью. Орнамент шел в виде бордюра полосами, которыми были обведены верхние и нижние края стен и наружные поверхности дверей. Но самым замечательным было изображение на правой стене пасущегося оленя с большими ветвистыми рогами и опущенной головой. Четвертое (последнее) помещение было выше остальных и представляло собой главную погребальную комнату, стены которой были покрыты росписью. Но из-за плохой сохранности составить какое-либо представление о характере росписи было невозможно. На двух кусках штукатурки прослеживался желтый круг на красном фоне, окаймленный двумя полосами: внутренней - красной и внешней - желтой. Кроме того, сохранилось несколько обломков белой штукатурки с отпечатками шнура. Роспись Карагодеуашхского кургана является одной из наиболее ранних росписей древних склепов на юге России.
В гробнице были обнаружены неразграбленными два погребения во всем их блеске и великолепии. В первом помещении находились остатки погребальной колесницы и скелеты двух или трех упряжных лошадей. В правой половине комнаты между камнями обрушившегося потолка оказался пепел, древесный уголь и кости домашних животных - остатки жертвенного костра. Вернее всего тризна была совершена над могилой и только впоследствии обрушилась в камеру. В юго-восточном углу комнаты стояла глиняная простая амфора, некогда наполненная вином, и рядом с ней серебряный сосуд, чернолаковая глиняная чашечка и бронзовый киаф (наподобие нашей разливательной ложки, только небольшого размера), служивший для разливания вина. Здесь же найдено до ста пятидесяти различных бус (каменных, стеклянных, пастовых), между которыми находились три стеклянных медальона, оправленных в серебро и входивших, по-видимому, в состав ожерелья. На одном из них был изображен лев, на другом - мужская голова и на третьем - бегущий воин в панцире, с круглым щитом и шлемом на голове.
В этом же помещении вдоль левой боковой стены среди остатков деревянного саркофага находился скелет женщины в полном погребальном ритуальном уборе. Около ее черепа лежала тонкая треугольная золотая пластина с замечательными рельефными изображениями, расположенными в три ряда. В нижнем, наиболее широком ряду в центре представлена сидящая в кресле в спокойной торжественной позе женщина в высоком, конусообразно сужающемся кверху головном уборе, поверх которого наброшено покрывало, спускающееся на спину и плечи. Края покрывала украшены орнаментом, видимо, из нашивных бляшек. Она одета в длинный рукавный хитон (нижняя одежда), поверх которого верхняя тяжелая одежда, спускающаяся прямыми складками. За спиной видны две женские фигуры, закутанные в покрывала. Справа от центральной фигуры, очевидно богини, изображен юноша в отороченном шитьем кафтане, подпоясанном наборным поясом. Правой рукой он подносит ритон, за верхнюю часть которого держится богиня. Мужчина, находящийся слева от богини, протягивает круглодонный сосуд с широким горлышком. От серединного поля эта композиция отделяется узкой полосой с изображением двух вытянувшихся грифонов по сторонам небольшого сосуда. Во втором ярусе пластины изображена колесница, запряженная парой тяжелых, могучих лошадей, и в ней мужская фигура, возможно возница. На самом верху пластины женщины в покрывале. Внизу пластина обрамлена фризом из чередующихся масок и бычьих голов (букраниев). По краям пластины имеются дырочки, служившие для прикрепления к головному убору покойницы. Назначение пластины становится совершенно ясным из рассмотренного выше головного убора богини, изображенной в нижнем ярусе этой же пластины. На погребенной был такой же высокий конусовидный головной убор, фронтальная часть которого была украшена треугольной пластиной. Поверх головного убора было наброшено покрывало, спускавшееся, вероятно, вплоть до талии и украшенное золотыми штампованными бляшками в форме птиц и с головой Медузы, найденными около черепа. У височных костей находилась пара золотых серег превосходной филигранной работы. Серьги состояли из золотого кружка, украшенного сканью, большой подвески в форме усеченной пирамиды и двух малых подвесок. На шее у погребенной была надета массивная золотая гривна, представляющая собой гладкий шейный обруч, и богатое золотое ожерелье. Оно состоит из фигурных пластинок, украшенных пальметками и розетками из филиграни и разделенных золотыми рубчатыми бусами. Пластинки и крупные бусы снабжены полыми подвесками, имеющими вид высоких изящных сосудов. В центре ожерелья над одной из таких подвесок имеется головка быка. Рядом лежали золотая цепочка с львиной головкой на конце и изящное плетеное золотое ожерелье с тоненькими сердцевидными подвесками. Запястья умершей украшали массивные золотые пластинчатые браслеты, на концах которых рельефные изображения морских чудовищ - гиппокампов (морских коней). Фантазия древних греков создала второстепенные морские божества с передней частью коня и рыбьим хвостом. Гиппокампы были в свите бога моря Посейдона. На концах браслетов гиппокампы изображены с изящной лошадиной головкой, с подогнутыми передними лошадиными ногами и змеевидно извивающимся туловом, покрытым чешуей и заканчивающимся рыбьим хвостом. На одном из пальцев правой руки был надет массивный золотой перстень с вырезанным на щитке изображением сидящей на высоком табурете и играющей на лире женщины.
Верхняя часть треугольной пластины от головного убора. Курган Карагодеуашх. Раскопки Е.Д.Фелицына, 1888. Эрмитаж
Вторая камера, отличавшаяся тщательностью архитектурной отделки и росписью стен, оказалась совершенно пустой. Возможно, что она первоначально предназначалась для женского погребения, а затем по каким-то неизвестным для нас причинам захоронение было произведено в первом помещении. Вторая и третья камеры соединялись коридором, где найдены кости лошадей с бронзовыми и железными принадлежностями от конской узды. По-видимому, здесь был похоронен верховой конь вождя.
Главное, мужское погребение находилось в последней камере, отличавшейся размерами и особо богатым убранством. Вождь был погребен в деревянном саркофаге, поставленном вдоль левой боковой стены. От саркофага остались лишь куски сгнившего дерева и гвозди, так что о его форме и убранстве мы судить не можем. Рядом с черепом были найдены золотые пластинки с пальметками и гиппокампами, украшавшими головной убор. На шее скелета находилась золотая гривна, концы которой украшены фигурами львов, терзающих кабанов. Лев изображен вспрыгнувшим и подмявшим под себя громадного кабана, распластавшегося по земле. Левой передней и задней лапами он обхватил свою жертву и впился зубами в шею. Работа отличается не только тонкостью и тщательностью отделки, но замечательна и прекрасной характеристикой животных.
Вождь был погребен в полном вооружении, недоставало только панциря. У левого бока лежал короткий железный меч с обложенной золотом рукояткой и цилиндрический оселок, верхний конец которого был оправлен тонким золотым листом и имел отверстие для подвешивания к поясу. Справа у головы лежал горит, в котором находилось пятьдесят бронзовых наконечников стрел. Горит был кожаный и не сохранился. Снаружи он был обит большой серебряной позолоченной пластиной с изображениями воинских сцен из древнегреческого героического или мифологического цикла. По левую сторону скелета были найдены остатки другого горита, содержавшего более ста бронзовых наконечников стрел. Он был украшен золотыми бляшками с геометризированными фигурами звериного стиля. У стены склепа над головой погребенного находились двенадцать железных наконечников копий.
У противоположной, правой стены склепа была помещена утварь умершего. Здесь стояли два бронзовых котла местного производства, два медных кувшина и глиняная лампочка, а в углу большая остродонная амфора. Около нее громадное медное блюдо, на котором лежали два серебряных ритона. Рядом стояли серебряные сосуды: килик на высокой ножке с двумя изящно загнутыми вверх ручками, орнаментированная чаша и несколько далее медный круг, на нем серебряный ритон, украшенный сценой с двумя всадниками, и золотой цилиндрический наконечник, оканчивающийся бараньей головкой. При извлечении медный круг рассыпался, и точное назначение его выяснить не удалось. Возможно, это был щит. Вместе с этими предметами находились серебряные черпалка (киаф) и ситечко - оба с ручками, оканчивающимися лебедиными головками. Оба предмета по назначению неразрывно связаны между собой: киаф с длинной ручкой служил для зачерпывания из амфоры или кратера и разливания вина, а ситечко для процеживания его.
Из найденных предметов наибольший интерес представляют серебряные ритоны. Ритоны повторяют форму турьего рога, из которых они первоначально делались, и служили не столько для питья, сколько как ритуальные сосуды. С главным покойником было найдено три ритона. Самым крупным был ритон с изображением двух всадников. Нижняя половина его покрыта орнаментом в виде чешуек. Наконечник, который обычно надевался на нижний конец, утрачен. В верхней части ритона представлена сцена с двумя всадниками, едущими навстречу друг другу. Всадники одеты в узкий облегающий кафтан и такие же штаны, на ногах мягкие сапожки. Головы у них обнажены и длинные волосы ниспадают до плеч. Левый всадник в правой руке держит ритон, а левой опирается на длинный скипетр или копье. Подъезжающий справа всадник поднял правую руку, так что ладонь ее обращена к первому всаднику. Такое положение руки является жестом адорации, то есть жестом, сопровождающим молитву. Под ногами коней обоих всадников лежат обезглавленные трупы двух воинов. Сцена эта, несомненно, культового значения. Ряд исследователей видят в ней вручение богом власти вождю (царьку). По верхнему краю ритона идет полоса растительного орнамента, ниже сцены с всадниками изображены птицы (утки или гуси), а еще ниже довольно широкая полоса растительного орнамента из чередующихся пальметок и лотосов.
Второй ритон в верхней части опоясан позолоченным ободком, украшенным гравированным изображением борьбы животных, составляющих две группы. Первая состоит из двух хищников кошачьей породы, вернее всего барсов, терзающих оленя; вторая - из льва, пожирающего какое-то животное. Изображения эти представляют великолепный образец античного искусства. На другом позолоченном пояске, расположенном ниже, изображены утки с распростертыми крыльями. Нижняя часть ритона снабжена наконечником, оканчивающимся головкой барана.
Третий ритон по величине меньше первых двух и более скромный по характеру орнаментации. Он украшен двумя позолоченными поясками, из которых только верхний имеет выгравированный орнамент, состоящий из семилепестковых пальметок. Нижний конец ритона снабжен таким же наконечником, как и у второго.
Кроме вышеописанных предметов, найдены три золотые пластины треугольной формы разной величины с гвоздиками для прикрепления к твердой основе. Вернее всего они служили обивкой деревянных сосудов.
При конских погребениях были обнаружены уздечные наборы, состоящие из налобников, блях и удил. Заслуживают внимания бронзовый налобник, украшенный головкой грифона, и бронзовые уздечные бляхи в виде схематизированных и сильно стилизованных изображений зверей.
Большинство вещей, найденных в кургане, особенно ювелирных предметов, таких, как золотое ожерелье, серьги, гривна, браслеты, серебряные медальоны с рельефными изображениями, перстни, а также серебряные сосуды, ритоны, остродонные амфоры, чернолаковая керамика и др., являются привозными. Поступали они из Боспорского государства, являясь или продукцией местных мастерских, работающих по заказу и на вкус меотского населения, или товарами транзитной торговли. Близость Боспорского государства сказывается не только в тесных экономических связях, но и в архитектуре погребального сооружения, близкого к погребальным склепам Таманского полуострова и Пантикапея.
Раскопки дают возможность восстановить картину погребения меотского вождя. Покойник в парадной одежде и полном вооружении был привезен на погребальной колеснице к месту захоронения, где предварительно была сооружена монументальная каменная гробница, состоящая из двух коридорообразных помещений и двух погребальных камер - для вождя и его жены. Вождь был помещен в более высокой камере, что должно было подчеркивать его положение. В гробнице была колесница вместе с упряжными лошадьми и верховой конь (во втором дромосе). Видимо, через незначительный отрезок времени в том же склепе похоронили жену вождя. Она лежала в деревянном саркофаге, облеченная в парадную одежду с множеством драгоценностей.
Курган Карагодеуашх датируется последней четвертью IV в. до н.э.
Следует отметить еще один памятник с изображением местной богини, по трактовке близкой карагодеуашхской. Это золотая пластина - часть сильно поврежденного ритона, с изображением культовой сцены, найденная в 1876 г. в деревне Мерджаны близ города Анапы. В центре пластины изображена «Великая богиня», сидящая впрямь на троне с высокой спинкой и держащая в согнутой правой руке шаровидный сосуд. Богиня изображена в длинной одежде, украшенной у ворота двойным рядом бус. На голову накинуто покрывало, спадающее вдоль плеч до талии и переброшенное затем на левую сторону через колени. На шее у нее двойная гривна. Справа от богини дерево, являющееся, вероятно, «древом жизни» и символизирующее производительную силу природы, слева - кол с насаженным на него конским черепом, свидетельствующим, что в жертву богине припосили лошадей. С этой же стороны к богине подъезжает всадник в коротком хитоне, через правое плечо перекинут плащ. Голова и корпус его показаны прямо. У всадника не очень длинные волосы, окладистая борода и усы. В поднятой правой руке он держит ритон. В образе всадника представлен местный вождь (или конный бог). По стилю исполнения мерджанская пластина является произведением местного синдского мастера; лицо богини, так же как и изображение всадника, передает местный этнический тип.
Мерджанский ритон представлял собой ритуальный сосуд с изображением божеств из синдо-меотского пантеона.
Карагодеуашхский курган не одинок. В конце позапрошлого столетия близ станицы Курджипской, находящейся в Закубанье, в 22 км к югу от Майкопа, на берегу реки Курджипс (левый приток реки Белой), был раскопан курган. Расположен он на северном склоне «Раскопанной горы» - одной из двух вершин невысокого горного хребта. Курджипскому кургану не повезло - в древности он подвергался ограблению соплеменников, затем в конце XIX в. кладоискательским раскопкам и в довершение всего был исследован в 1896 г. не специалистом-археологом, а краеведом, преподавателем Екатеринодарской гимназии В.М.Сысоевым. Все это привело к тому, что комплексы оказались нарушенными, обряд погребения не установлен. Тщательный анализ раскопочной документации и изучение всего вещевого материала, проведенные в настоящее время научным сотрудником Государственного Эрмитажа Л.К.Галаниной, позволили реконструировать обряд погребения и установить хронологию комплексов. Выяснилось, что в кургане было два разновременных погребения: основное - более древнее и впускное - I в. н.э. Последнее было полностью ограблено. Наибольший интерес представляло основное захоронение.
На уровне древней поверхности была сооружена, по-видимому, из дерева достаточно обширная продолговатая гробница, в которую с северной стороны, возможно, вел дромос. Гробница разделена на две части - южную и северную. В южной части покоились знатные воины - представители военной аристократии меотов, в северной - высокопоставленная женщина, а у входа в ее камеру лежала служанка. В настоящее время, в связи с тем что могила была потревожена грабителями, трудно установить, сколько покойников находилось в южной части гробницы - два или три. Во всяком случае в кургане было найдено три комплекта вооружения - 3 бронзовых шлема аттического типа, 3 пары поножей и 6 железных меотских мечей, 9 наконечников копий и дротиков, 166 железных наконечников стрел. Это наводит на мысль, что в кургане были похоронены три знатных воина. Возможно, погребение их было совершено не одновременно и мы имеем дело здесь с подзахоронениями. В мужском погребении найдены маленькие золотые фигурки пегасов, объемно моделированные. Они служили украшением головного убора. Кроме того, золотые квадратные бляшки с изображением грифонов, розетки и др. В головах покойников стояли четыре большие древнегреческие остродойные амфоры.
К мужским погребениям, по-видимому, относятся четыре небольших золотых колпачка. Назначение их неизвестно. Некоторые исследователи считали, что их могли употреблять в качестве наконечников, другие - что они являются принадлежностью костюма или оружия. Наибольший интерес вызывает колпачок с чеканными фигурами воинов в костюмах меотского типа (остальные колпачки гладкие). Здесь дважды повторяется композиция из двух воинов, ухватившихся одной рукой за древко копья, воткнутого острием в землю. Во второй руке у одного из воинов меч, другой держит за волосы отрубленную мужскую голову. Сюжет является уникальным и полностью не расшифровывается. Возможно, связан, как считает Л.К.Галанина, с меотским героическим эпосом.
В северной камере, как выше было сказано, была похоронена знатная женщина, вернее всего жена умершего вождя. Здесь были найдены дорогие сосуды из стекла, серебра и бронзы, чернолаковые античные глиняные флакончики, роскошные украшения и всевозможные амулеты - обереги, предметы женского туалета и принадлежности домашнего очага. Украшения образуют самую многочисленную группу инвентаря и отличаются разнообразием форм и художественной отделки. Замечательна золотая гривна - шейное украшение, концы которой завершаются головками антилоп. Бусы и подвески, составлявшие ожерелье, сделаны из золота, полудрагоценных камней - сердолика, агата, гагата, а также из янтаря, цветного стекла. В ногах покойницы стояла бронзовая шкатулка - ларец, служившая для хранения драгоценностей. В ней лежали халцедоновая гемма с замечательным по тонкости исполнения орлиноголовым грифоном, стеклянный перстень с изображением танцовщицы, выполненный из золота, терракотовые позолоченные кружки с головой Медузы, служившие оберегами, золотые ажурные звенья поясной застежки с изображением «геракловых узлов». И вместе с этим богатством были положены мало чем примечательные, на наш взгляд, зубы ископаемой акулы. В древности они являлись амулетами. Кроме перстня, находившегося в шкатулке, найдено еще три перстня. К принадлежностям женского туалета относятся и зеркала. Одно зеркало было массивное, позолоченное, привезенное из античных колоний, другое - местного изготовления.
Мелкие золотые бляшки, найденные в кургане, отличаются разнообразием форм и сюжетов. Это фигурки крылатой богини, женские головки, розетки, звездочки и др. В основном они служили украшением одежды.
Разнообразна бронзовая и серебряная посуда, которая включает предметы античного средиземноморского производства. Здесь были найдены двуручная ситула - ведерце, полусферическая бронзовая чаша с позолотой, бронзовый кувшин с ручкой, оканчивающейся мужской бородатой головой, бронзовый кованый котел, обломки серебряного килика. Но особенно интересным является бронзовый таз с двумя подвижными ручками, укрепленными в шестигранных втулках. В древности таз стоял на трех ножках, которые не сохранились. Под ручками прикреплены накладные рельефы с мифическими сценами из троянского цикла. На одной композиции изображен греческий герой Телеф с маленьким Орестом, сыном Агамемнона, в руках, вскочивший на домашний жертвенник и угрожающий убить младенца. На другом рельефе представлен Агамемнон, царь Микен. Темой композиции для художника послужил эпизод из жизни Телефа, сына Геракла и дочери тегейского царя Авги. Такого типа привозные тазы использовались меотами для пиршественных и ритуальных целей.
Ритуальное значение имела и уникальная для территории СССР железная очажная подставка, обнаруженная в женском погребении и имевшая прямое отношение к культу домашнего очага.
Очень интересны найденные в Курджипском кургане стеклянные сосуды. К числу редких археологических памятников принадлежат две отлитые из толстого светлого прозрачного стекла чаши (пиалы). Нижняя часть тулова чаш украшена многолепестковой розеткой. Чаши сохранились не полностью. Сложность техники отливки и декорировки предметов из прозрачного стекла делала их особенно дорогой утварью. Исследователи считают, что местом производства их могли быть Двуречье, Сирия или Египет.
Кроме чаш, был найден многоцветный туалетный флакончик - амфориск с двумя ручками и на низкой ножке. Сосуд изготовлен из просвечивающего темно-синего стекла и украшен по тулову желтым зигзагом по голубому фону. Фриз обрамлен двумя желтыми полосами вверху и внизу. Флаконы эти служили в женском туалете для хранения благовоний и душистых масел, заменявших в древности духи. Изготовлялись такие сосудики в Сирии, Египте, а также на островах Родос и Кипр.
В погребениях была встречена и местная сероглиняная посуда, кухонные лепные горшки.
В Курджипском кургане похоронены представители родоплеменной знати одного из меотских племен, заселявших долину реки Курджипса. Датируется курган последней четвертью IV в. до н.э.
Государственный музей искусств народов Востока под руководством А.М.Лескова возобновил раскопки курганов близ аула Уляп (бывший аул Ульский). В 1982 г. был раскопан десятый Ульский курган V в. до н.э. из группы курганов, исследованных Н.И.Веселовским в 1898, 1908, 1909 гг. В 1981-1982 гг. А.М.Лесковым исследовалась группа курганов, насчитывающая около тридцати насыпей, расположенная в километре на восток от Ульских курганов, названная в отличие от них Уляпскими. Между курганами открыты два грунтовых меотских могильника. Один из них (между курганами № 12-16) содержал около двухсот погребений VI-IV вв. до н.э., второй - близ кургана № 4 (за его западной, северной и восточной полами), насчитывал до шестидесяти погребений IV в. до н.э. Погребения сопровождались значительным количеством предметов - оружие, глиняная посуда, в том числе привозная древнегреческая, украшения, предметы конского убора. В Уляпском кургане № 1, раскопанном в 1981 г. и относящемся к эпохе бронзы, в верхней части насыпи обнаружено захоронение нескольких покойников с большим количеством вещей. Часть человеческих скелетов была нарушена, рядом лежали скелеты лошадей и коровы. Исследователь кургана А.М.Лесков считает это не погребением, а святилищем. Среди находок - шесть простых остродонных древнегреческих амфор для вина, глиняные меотские сосуды, два бронзовых котла, бронзовый античный двуручный таз, такой же кувшин с витой ручкой, серебряный кубок, украшенный растительным орнаментом, выполненным гравировкой, многочисленные золотые штампованные бляшки (лев, лежащий лось и др.), предметы вооружения. Очень интересны большие золотые пластины, изображающие горделиво шагающего оленя с длинными стилизованными рогами, представляющие образец местного меотского звериного стиля. Замечательными предметами древнего искусства являются найденные здесь же два скульптурных навершия. Это скульптура лежащего оленя и фигура кабана. Передняя часть оленя - голова, грудь, шея из листового золота, серебряные пластины составляли туловище (они сохранились очень плохо). Голову оленя венчали массивные серебряные рога, вставлявшиеся в специально сделанные отверстия. Совершенно прав исследователь, когда считает, что «эта скульптура, бесспорно, является выдающимся образцом местного художественного мастерства».
Штампованная пластина от головного убора
Вторая скульптура изображает лежащего на поджатых ногах кабана с вытянутой мордой. Она полая, изготовлена из массивных серебряных пластин с золотой инкрустацией глаз, ушей и клыков.
Самые богатые и яркие находки связаны с исследованием в 1982 г. кургана № 4. В насыпи центральной части кургана на глубине около полуметра найдены две фрагментированные панафинейские амфоры V в. до н.э. Ближе к центру кургана обнаружен наиболее богатый комплекс. Здесь были найдены более двух десятков золотых бляшек в виде фигуры лежащего оленя, лосей, стоящих уточек, массивная литая гладкая золотая гривна, серебряная фиала, орнаментированная чередующимися цветами и бутонами лотоса, бронзовые таз, фляги и два ритона. Один из них золотой со скульптурным изображением головы льва на конце. Посреди ритон опоясан широкой золотой пластиной с геометрическим орнаментом, выполненным золотой проволокой.
Второй ритон серебряный с позолотой, античной работы. Прямое высокое тулово, плавно изгибаясь, переходит в протому (переднюю часть) крылатого коня Пегаса. Крылья, грива, ремни оголовья и поводок у Пегаса позолочены. Венчик ритона опоясывает накладная позолоченная пластина, украшенная тиснением и богатым растительным орнаментом, нанесенным гравировкой. Ниже по тулову идет ряд позолоченных накладных пальмет. Под пальметами ритон опоясывает позолоченная пластина, на которой высоким рельефом изображены шесть противоборствующих пар, иллюстрирующих древнегреческий миф о борьбе богов с гигантами (гигантомахия).
Уляпский ритон с протомой Пегаса является выдающимся творением античного мастера.
Вопросы: Из каких источников получают сведения о племенах периода раннего железа, населявших Кубань? Из каких источников получают сведения о племенах периода раннего железа, населявших Кубань? Каковы были последствия освоения железа для хозяйственной и общественной жизни племен? Каковы были последствия освоения железа для хозяйственной и общественной жизни племен?
Вопросы: Какие племена и народы населяли Кубань в эпоху раннего железа? Какие племена и народы населяли Кубань в эпоху раннего железа? Расскажите о жизни меотских племен на территории Кубани в эпоху раннего железа? Расскажите о жизни меотских племен на территории Кубани в эпоху раннего железа? Общественный строй у ментов представлял собой- …. Общественный строй у ментов представлял собой- ….
Вопросы: Покажите по карте направление скифских походов через Закавказье и Переднюю Азию. Покажите по карте направление скифских походов через Закавказье и Переднюю Азию. Расскажите о занятиях и образе жизни скифских племен. Расскажите о занятиях и образе жизни скифских племен.
Вопросы: Покажите по карте места расселения ментов и сарматов. Чем объясните такое расселение? Покажите по карте места расселения ментов и сарматов. Чем объясните такое расселение? Какова языковая принадлежность ментов, скифов и сарматов? Какова языковая принадлежность ментов, скифов и сарматов? Какие общие и отличительные черты в образе жизни, занятиях, уровне развития материальной культуры, социальной организации ментов, скифов, сираков? Какие общие и отличительные черты в образе жизни, занятиях, уровне развития материальной культуры, социальной организации ментов, скифов, сираков?
В эпоху раннего железного века в Прикубанье и в Восточном Причерноморье проживали меоты. Меотская культура начала складываться в VIII- VII вв. до н. э. Своё наименование меоты получили от древнего названия Азовского моря - Меотида, в переводе с греческого - «солёное болото». Прибрежная местность была тогда заболоченной. Вместе с тем античные авторы называют Меотиду «матерью Понта» (то есть Чёрного моря). Это наименование объяснялось тем, что из Азовского моря огромная масса воды через Боспор Киммерийский попадала прямо в Черное море.
Меотские племена - синды, дандарии, фатеи, псессы и другие - занимали бассейн среднего и нижнего течения реки Кубани от станицы Прочноокопской до устья, на севере - до реки Кирпили, на западе - Восточное Приазовье, а южная граница проходила по северному склону Кавказского хребта.
Более точно можно определить места проживания только одного из меотских племён: синдов. Они жили в низовьях реки Кубани (на её левобережье), на Таманском полуострове и Черноморском побережье до Анапы. По высокому берегу главной реки края меотские городища тянутся почти непрерывной цепью: от станицы Марьянской и далее на восток - до станицы Темижбекской.
В древности городища были торгово-ремесленными, административными центрами. За укреплениями городищ-убежищ люди скрывались в период опасностей. Наиболее интересные памятники меотской культуры (городища и могильники) обнаружены по берегам реки Кубани и её притоков - от города Армавира до станицы Марьянской, а также вдоль реки Кирпили.
Научное описание меотской культуры впервые дал известный археолог Н. В. Анфимов. К настоящему времени выявлено около 200 меотских городищ, раскопано несколько тысяч захоронений.
Главным занятием оседлых меотских племён было пахотное земледелие. Для вспашки полей они применяли деревянный плуг (рало). Возделывали просо, ячмень, пшеницу, рожь, чечевицу. Выращивали также лён, стебли которого содержат много волокон. Из них ткали полотна и шили одежду.
Одежда кубанских казаков всегда выделялась яркими красками женского костюма и широкими мужскими шароварами. Знакомство со старинной одеждой кубанцев – отличная возможность понять колорит их культуры.
Около 480 г. до н. э. города-полисы, расположенные по обоим берегам Боспора Киммерийского, образовали единое государство. Оно вошло в историю под названием Боспорское царство. Столицей его стал Пантикапей (современная Керчь), единственный крупный город на западном побережье пролива.
Меоты на Кубани во II веке
Мео́ты (греч. Μαιῶται ) - древние племена (синды, дандарии, досхи и пр.) на восточном и юго-восточном побережьях Азовского моря в 1 тысячелетии до н. э. Античные историки называли страной меотов - Меотидой - территорию от Азовского до Чёрного морей, а Азовское море именовали Меотским озером. В IV-III вв. до н. э. многие из племён меотов вошли в состав Боспорского государства.
Вопрос о лингвистической и этнической принадлежности меотов спорен.
По одной версии, меоты являются реликтами древнего индоевропейского населения Приазовья , восходящего еще ко временам Ямной культуры. Еще в 19-м веке Эдуард Эйхенвальд провозгласил, что родственные меотам синды - это колония индусов на берегу Чёрного моря. Действительно, Полиен пишет, что «меотиянка Тиргатао вышла замуж за грека Гекатея, ставшего царём синдов, которые живут немного выше Боспора». Тиргатао - единственное зафиксированное источниками меотское имя и оно надежно сближается с индо-иранским женским именем Тиргутавия, зафиксированном на территории Митанни, в хурритском Алалахе.
Большая советская энциклопедия, напротив, относит меотов к кавказскому праэтносу: потомки меотов - адыги. По мнению некоторых современных археологов - название древних племен на окраине Боспорского царства (современный Краснодарский край) являлось синонимом «болотных жителей», то есть живших рядом с Меотидским озером (болотом). Аналогично с дреговичами - болотными жителями (люди живущие на болоте, плавнях). .
Меоты имели свою систему религиозных культов и верований. Для их верований характерно обожествление сил природы, природных явлений, представляющихся меотам в виде бога солнца света, огня, бога дождя, грозы, бога леса, бога моря и других богов. Этим богам меоты приносили жертвы, сопровождаемые сложным ритуалом.
Состав меотского пантеона отличается большой сложностью и с трудом поддается всеобъемлющей классификации. Меотские боги могли олицетворять собою как природные и стихийные явления - боги неба, земли, солнца, огня, ветра, так и абстрактные понятия: гостеприимство, честность, верность традициям предков, верность клятве и т. д. Существовали так же боги покровители представителей каждого ремесла.
Очень важны для меотов были культы почитания умерших родственников и погребальные обряды. Тело помещали в яму в скорченном положении. В могилу опускали предметы, которые могли бы понадобиться умершему в стране мертвых. Туда же опускали погребальные дары от родных и односельчан умершего - посуду, оружие, одежду, украшения. Над захоронением производили земляную насыпь - курган.
Меотская культура складывается в VIII-VII веков до н. э. и она своими корнями уходит в эпоху бронзы. Основой хозяйства меотских племен было земледелие. Они выращивали пшеницу, ячмень и просо. Большое значение также имело скотоводство - разводили крупный и мелкий рогатый скот, свиней и лошадей.
Меоты знали развитое ремесленное производство и металлургию, их керамика пользовалась спросом у соседних оседлых и кочевых племен. Меоты, находившиеся на торговых путях из античного мира к скифо-сарматским номадам, выступали и в качестве торговых посредников.
Введение
Заключение.
Список литературы.
Введение
Чтобы раскрыть в полном объеме сущность человеческой культуры, недостаточно изучения сегодняшнего состояния культуры народов. Необходимо совершить экскурс в историю становления народа. При этом необходимо исследовать, какое влияние оказывали на становление их культуры другие цивилизации.
Более двух с половиной тысяч лет назад степи берегов Черного и Азовского морей населяли многочисленные и воинствующие народы. Кто они, как выглядели, откуда пришли?
На все эти и другие вопросы сейчас может дать ответ археология. Древние жители этой земли бесследно растворились среди новых кочевников, нашествия которых, как волны, перекатывались через Северное Причерноморье.
Среднее и нижнее течение реки Кубани, Восточное Приазовье, Таманский полуостров и Закубанье занимали оседлые земледельческие племена, объединяемые общим названием - меоты.
Меотами
поэтому греки называли племена,
жившие по берегам Азовского моря,
а позже и все остальные
племена, близкородственные азовским
по языку, религии и культуре и проживавшие
на обширных кубанских просторах.
В
первом тысячелетии до нашей эры
побережье Меотиды (Азовского моря),
почти вся территория Северного
Кавказа, с прилегающими к ней
с севера равнинами населены родственными
между собой народами. Эти народы - синды,
зихи, псессы, дандарии, досхи, тореаты,
абидиакены, арреахи, ахеи, мосхи, ситтакены,
тарпеты, фатеи в летописях Древней Греции
и Древнего Рима собирательно именуются
maiotis (здесь и далее меоты).
Меоты - отличные мастера, среди них кузнецы,
камнетесы, гончары, сапожники, портные,
ювелиры. Представители каждого ремесла
составляли родовое сословие. При этом
было недопустимо, чтобы кто-то занимался
не своим делом.
Меоты
- это коренное население Северо-Западного
Кавказа, относившееся к кавказской языковой
семье и являвшееся одним из отдаленных
предков адыгов. Подтверждение этому мы
находим как в археологических памятниках,
так и в лингвистических данных - названиях
племен, собственных именах, географических
названиях.
Еще большее значение имеют археологические
материалы. Раскопки меотских городищ
на территории Адыгеи (Тахтамукайское,
Нововочепшийевское, хутора Красного)
показали непрерывность развития меотской
культуры вплоть до раннего средневековья
включительно (VII-VII вв. до н.э.).
Правда, имеется иная точка зрения на происхождение
меотов. Лингвист О. Н. Трубачев считает,
что синды и меоты это праиндийцы с самостоятельным
диалектом, являющиеся остатками индоарийцев
на Северном Кавказе после ухода их основной
массы на юго-восток.
Меоты жили в горах и на равнинах Предкавказья. Меоты-горцы вели оседлый образ жизни и занимались главным образом земледелием. На равнинах меоты обычно вели полукочевой образ жизни и занимались преимущественно отгонным скотоводством. Важной отраслью хозяйства было рыболовство. Для рыбной ловли использовалась сеть, невод, крючковая снасть.
Меотидой
древние греки именовали Азовское
море, и в переводе это означает
«зловонная лужа». Нелестно; но, для
сравнения, название реки Абин в переводе
с древнеадыгейского – «гиблое место»…
(гипотеза, ныне опровергаемая. – А. Ж.).
Последняя экспедиция школьного археологического
кружка к городищу увенчалась успехом:
найдено более 200 единиц подъёмного материала
(попросту говоря – бусинок, черепков,
костей рыбы и скота и тому подобное). И
хотя общая масса находок довольно скромна
(так, амфора сохранилась очень плохо и
реставрации сама по себе не подлежит,
разве что может быть восстановлена по
образцам из других мест), по ним можно
кое-что рассказать о жизни поселенцев.
Особо богатых среди них не было: отсутствует
роскошно орнаментированная посуда, в
то время считавшаяся показателем достатка
и авторитета. Практически вся посуда
(за исключением амфоры, о ней речь впереди)
местного изготовления и очень проста.
Очевидна удалённость поселения от культурных
и экономических центров, в том числе Тамани,
ибо, помимо прочего, отсутствует что-либо,
указывающее на их посещение (то есть конская
упряжь или фрагменты колёсного транспорта).
Поселенцы жили тем, что разводили скот,
охотились и ловили рыбу, о последнем говорит
обнаруженное высохшее русло реки. Хотя
рыбу могли покупать и у заезжих торговцев.
Также найдено глиняное пряслице – грузик,
придающий веретену силу инерционного
вращения; значит, и прядильное ремесло
было им знакомо.
Фрагменты жилищ свидетельствуют о том,
что жили местные меоты в турлучных избах,
строившихся на камышовых «сваях». Значит,
случались тут и затопления.
Несмотря на скудость быта, торговые связи
с «цивилизованным миром» существовали.
Обнаружены две стеклянные бусины разной
формы и цвета; одна из них определённо
греческая (с Тамани), другая привезена
купцами из Египта. Но главное богатство
племени (или, по крайней мере, главное
богатство археологической группы) –
упомянутая выше амфора. Она-то и позволила
примерно определить год основания городища.
Произведена она в мастерской известного
мастера Лина, клеймо которого хорошо
сохранилось на черепке: имя (Λινου) и изображение
виноградной лозы, – такой вот античный
товарный знак. В других ближайших местностях
Абинского и других районов найдено несколько
амфор под тем же «брендом». Установить
дату событий помогли эпонимы, написанные
на другом боку каждой амфоры. Эпонимы
– это имена людей (или богов), в честь
которых названы, например, годы (как в
наших случаях); здесь это правящие магистраты
Астимед и Никасагор I. Правда, на амфоре
из этого карьера эпоним прочитать не
удалось – она очень плохо сохранилась.
Но имя промышленника Лина оказалось достаточным.
Установлено, что он работал в 200 – 170 г.
до н. э.
Культура меотов складывается на заре железного века и продолжает развиваться на протяжении более чем десяти веков под воздействием культур соседних народов и государств. Раскопки и изучение найденных предметов быта, культуры на Новоджерелиевском городище (раданте, так называют это место местные жители) рассказывают нам о быте меотов. Меоты на протяжении всей истории находились а тесных взаимосвязях с кочевыми ираноязычными племенами, сначала с киммерийцами, затем со скифами и сарматама. Это подтверждается найденными предметами при раскопках могильников. Умерших хоронили скорченно на боку или вытянуто на спина. При погребении воинов клали наконечники копий, стрел, кинжалы, мечи, детали конской сбруи - удила, псалии. Все эти предметы экспонируются в музее истории и археологии станицы Новоджерелиевской.
Формирование меотской культуры происходило вероятней всего на территории Северного Прикубанья в период VIII - VII веков до кашей эры. В область Восточного Приазовья меотские племена пришли лишь во II веке до вашей Эры. Вдоль обоих берегов реки Кирпили (Малый Ромбит) меоты основали ряд поселений, которые тянулись от современной станицы Роговской до города Приморско-Ахтарска.
древнейшие синдские племена занимались не только скотоводством и охотой, но даже античные авторы отмечают, что у тех синдов, которые проживали возле морей и рек, было развито рыболовство. Исследования ученых показывают, что у этих древних племен существовал некоторый культ рыбы. Синды с III тысячелетия до н. э. начали заниматься гончарным производством, о чем свидетельствуют многочисленные материалы археологических раскопок в различных регионах Северного Кавказа – местах обитания синдо-меотских племен. Кроме этого, в Синдике существовало с древнейших времен и другое мастерство – выделка кости, камнерезное дело.
Самых значительных успехов достигли предки адыгов и сам адыгский этнос в земледелии, скотоводстве, садоводстве. Многие злаковые культуры: рожь, ячмень, пшеница и др.– были основными сельскохозяйственными культурами, которые выращивались ими испокон веков. Адыги вывели много сортов яблонь и груш. Наука садоводства сохранила около десяти названий черкесских (адыгских) сортов яблонь и столько же груши 17 .
Синды очень рано перешли к железу, к его получению и использованию. Железо совершило настоящую революцию в жизни каждого народа, в том числе и предков адыгов – синдо-меотских племен. Железо на Северном Кавказе прочно входит в жизнь с VIII в. до н. э. Среди народов Северного Кавказа, которые начали получать и использовать железо, одними из первых были синды. Об этом говорит тот факт, что античные авторы узнали синдов прежде всего как народ железного века. Недаром древние греки считали Кавказ родиной металлургии, а древних металлургов Кавказа – первыми в мире. Высокое мастерство в обработке цветных металлов могли развить только на основе богатого опыта своих предшественников, на ранее созданной материальной и технической базе.
Помимо вышеприведенных памятников древних синдов, много интересного мы находим в их культуре. Это и оригинальные музыкальные инструменты из кости; примитивные, но характерные статуэтки, различная посуда, предметы утвари, оружие и многое др. Древние синды поклонялись Солнцу. При погребении вождей в курганах они строили большие круги из камня. Кроме этого у них в древности был обычай посыпания покойника красной краской – охрой. Это свидетельство поклонения Солнцу. Одним из значительных периодов развития древней Синдики, в том числе и ее культуры, является V в. до н. э., широкое развитие получают в Синдике земледелие и животноводство. Культура достигает высокого уровня развития. Расширяются торгово-экономические связи со многими народами, в том числе с греками.
Имели широкие связи со многими народами, в том числе с народами Грузии, Малой Азии и т. д., и на высоком уровне находилась торговля. Именно в эпоху железа она достигает наивысшего уровня своего развития.
Меоты на протяжении
своей истории неоднократно вступали
в тесные взаимоотношения с кочевыми ираноязычными
племенами. Сначала с киммерийцами, затем
со скифами и, наконец, с сарматами. Киммерийцы
были степняками-кочевниками, населявшими
степные пространства Северного Причерноморья.
Общепризнанным является пребывание киммерийцев
и в степях правобережья Кубани. Отсюда
киммерийцы двинулись через Закавказье
в Переднюю и Малую Азию. Скифы вытеснили
киммерийцев из степей Северного Причерноморья
и вслед за ними проникли в Переднюю Азию.
Походы скифов относятся к началу VII в.
до н.э. Пробыв в Передней Азии около 90
лет, они вернулись на свою первоначальную
родину. Скифы при своем возвращении могли
задержаться на какой-то срок в Прикубанье.
Это сказалось в предметах вооружения,
в элементах звериного стиля.
Исследования специалистов показали, что у древних синдов именно в период военной демократии появилась своя, пусть во многом примитивная, письменность. Так, в местах проживания синдо-меотских племен найдено более 300 плиток из глины. Они были размером 14–16 см в длину и 10–12 см в ширину, толщиной около 2 см, были сделаны из серой глины, хорошо высушены, но не обожжены. Знаки на плитках загадочны и очень разнообразны.
Специалист по Древней Синдике Ю. С. Крушкол отмечает, что трудно отказаться от предположения, что знаки на плитках являются зародышем письменности. Определенное сходство этих плиток с глиняными, тоже не обожженными, плитками ассирийско-вавилонской письменности подтверждает, что они являются памятниками письменности. 19 .Значительное число этих плиток найдено под г. Краснодаром – одном из районов проживания древних синдов.
Помимо Краснодарских плиток, учеными на Северном Кавказе обнаружен другой замечательный памятник древней письменности – Майкопская надпись. Она относится ко II тысячелетию до н. э. и является самой древней на территории бывшего Советского Союза. Эта надпись была исследована крупным специалистом по восточным надписям профессором Г. Ф. Турчаниновым. Он доказал, что она является памятником псевдоиероглифического библского письма.
Сходство Краснодарских плиток с Майкопской надписью красноречиво свидетельствует о зарождении письменности у синдо-меотских племен – предков абхазо-адыгов еще во II тысячелетии до н. э. При этом следует отметить, что ученые обнаруживают некоторое сходство Майкопской надписи и Краснодарских плиток с хеттским иероглифическим письмом. Список литературы.
