ЛЕТАЛЬНЫЙ ИСХОД
31 мая 2001 года руководитель контртеррористической операции в Чечне, замдиректора ФСБ России, вице-адмирал Герман Угрюмов рано утром вошел в свой кабинет на военной базе в Ханкале.
До часу дня Герман Алексеевич отвечал на телефонные звонки. Поговорил с председателем правительства Чечни Станиславом Ильясовым и заместителем полпреда президента России в Южном округе Николаем Бритвиным.
В 13.00 в кабинет вице-адмирала вошел человек в штатском. Герман Алексеевич попросил ни с кем его не соединять. Примерно через полчаса человек покинул кабинет Угрюмова, а спустя 15-20 минут за дверью прогремел выстрел (см. материалы сайта http://www.stringer-agency.ru).
Военные врачи, дежурившие у кабинета, буквально сразу же вошли к Угрюмову и констатировали смерть адмирала от... инсульта. Тело в тот же день отправили в военный госпиталь Моздока, а оттуда на самолете в Москву.
Хоронили Германа Угрюмова как Героя России со всеми почестями. Называли бывшего главу регионального штаба по проведению контртеррористической операции на Северном Кавказе настоящим чекистом, честным и бескомпромиссным офицером.
Из слов провожающих Угрюмова в последний путь следовало, что Герман Алексеевич срывал планы террористов по захвату городов, проведению контрнаступлений и широкомасштабных диверсий. Ему ставили в заслугу задержание Салмана Радуева и зачистку чеченских полевых командиров среднего звена.
Все так. Однако справедливости ради стоит все-таки отметить, что Герман Угрюмов возглавлял антитеррористический департамент ФСБ в ранге замдиректора с 1999 года и все эти годы диверсии не прекращались (достаточно вспомнить взрывы московских жилых домов. - «!»).
Не прекратились диверсии и похищения людей в Чечне и после того, как Угрюмов взял в свои руки руководство Северокавказским контртеррористическим штабом. А лидеры чеченских боевиков по-прежнему живы и здоровы.
И все-таки, несмотря ни на что, Угрюмов действительно долгое время был некоронованным королем Чечни. А в январе 2001 года, когда президент возложил руководство контртеррористической операцией на ФСБ, сняв эту почетную обязанность с Минобороны, адмирал вступил в свои полномочия официально.
Выходец из «особистов» (особые, или Первые, отделы существовали в Советской Армии для негласного контроля над военными и обладали широкой агентурой в офицерской среде, в начале 90-х были ликвидированы. - «!»), Герман Угрюмов был направлен в Чечню не столько для борьбы с терроризмом, сколько для выяснения бизнес-контактов российских генералов с чеченскими боевиками. Направление это совпало с постановлением тогда еще и.о. президента Путина об усилении роли ФСБ в армии и восстановлении особых отделов.
Война - это бизнес. И ничего здесь не сделать. Чеченская война - в особенности.
Нефть по трубопроводу постоянно качается. Самогонные мини-перерабатывающие заводики исправно функционируют. Весь юг России сеет, пашет и собирает урожай на дешевой чеченской солярке. Кто-то должен все это контролировать?
К январю 2001 года Угрюмов, видимо, поставленную перед ним задачу решил. С момента, когда он возглавил Северокавказский антитеррористический штаб, ни одна копейка мимо Угрюмова не проходила. За ним было последнее слово в финансовых, хозяйственных и политических вопросах. Вся агентурная работа в Чечне замыкалась на Угрюмова. У него в руках были прямые неофициальные контакты с Басаевым, Хаттабом и Масхадовым.
Чтобы такой человек застрелился, в Чечне должно было произойти нечто экстраординарное.
УСКОРЕННАЯ ПЕРЕМОТКА
Последние семь лет в Чечне все по-будничному, без изменений. «Зачистки», «точечные» бомбардировки, засады, диверсии и похищения людей...
Меняются только названия. Сначала было наведение конституционного порядка, потом - контртеррористическая операция. Экстраординарными можно признать только два случая: захват Грозного боевиками 6 августа 1996 года (день независимости самопровозглашенной республики Ичкерия. - «!») и вторжение Басаева с Хаттабом в Дагестан 7 августа 1999 года.
Первый случай закончился тем, что Ельцин склонил голову перед олигархами, а Квашнин стал начальником Генштаба. Второй - приходом к власти Путина и очередным повышением статуса боевых генералов в иерархии государственной власти.
После того как предвыборный аспект кавказской войны отгремел, Чечня отошла на второй, третий - в общем, на задний план.
Власть повесила над войной плотную завесу цензуры. Из-за завесы доносилась периодически какая-нибудь новость о том, как очередную мелкую сошку боевиков «замочили в сортире». Правильно, «кто нас обидит, тот дня не проживет». И ничего.
Однако начиная с середины мая события вокруг Чечни начали как-то спрессовываться, невзирая на цензуру. Никаких громких скандалов вроде бы не происходит. Все идет своим чередом, но «забытая война» при этом покидает информационные задворки и постепенно выползает на первые полосы газет и информагентств.
Впечатление такое, что на просмотре военной хроники испортился проекционный аппарат и кадры начинают мелькать на повышенной скорости.
Скоропостижный и долгосрочный отпуск командующего Объединенной группировкой войск в Чечне Валерия Баранова.
Спустя пять дней перехват и озвучка помощником президента Сергеем Ястржембским видеокассеты с посланием Басаева.
Через десять дней «инсульт» главы регионального оперативного штаба по проведению контртеррористической операции на Северном Кавказе Германа Угрюмова.
Через три дня скандальное заявление командующего Северокавказским военным округом Геннадия Трошева о необходимости проведения публичных казней в Чечне. А дабы ускорить процесс поимки и уничтожения боевиков Трошев предложил назначить премию - по 1 млн. долларов за головы Басаева, Хаттаба и Масхадова и по 250 тыс. долларов за Гелаева и Бараева.
Через 10 дней - гибель двух фронтовых штурмовиков «Су-25» российских ВВС.
Еще через 10 дней - уничтожение одного из лидеров чеченских моджахедов Арби Бараева.
Два дня спустя - расстрел очередной группы каких-то боевиков в каком-то ущелье...
Стоп. Перебор. Все сначала, помедленнее и поподробнее.
ВНАЧАЛЕ БЫЛО СЛОВО
20 мая помощник Президента России Сергей Ястржембский в эфире программы Владимира Познера «Времена» на телеканале ОРТ продемонстрировал эпизод видеообращения Шамиля Басаева к Руслану Гелаеву.
Помощник президента подчеркнул, что расшифровка видеозаписи закончена. Эксперты уже подтвердили подлинность пленки и то, что на ней запечатлен действительно Басаев. Ястржембский заверил зрителей, что это очень серьезный документ, в котором есть «масса интересных вещей», и пообещал передать в прессу «полный вариант этого документа».
21 мая информагентства действительно распространили текст стенограммы, а электронные и печатные СМИ процитировали его кусками на следующий день. Но «полного варианта этого документа» (имеется в виду видеокассета. - «!») нет ни в одной газете или информагентстве. Нет его и на ОРТ.
Из короткого отрывка, продемонстрированного в программе у Познера, хорошо видно Басаева в интерьерах, которых полно во всех его интервью для прессы. Первые несколько секунд Басаев говорил по-чеченски с закадровым переводом, потом чеченский текст Басаева исчез, остался только голос якобы переводчика.
 |
Такой топорной работы отечественная контрразведка давно не демонстрировала. Ясно, что кассета «делалась» впопыхах. Видимо, на Лубянке очень спешили озвучить необходимую информацию.
В этом смысле не важно, чью стенограмму старательно озвучила пресса: басаевского обращения к Гелаеву или текст «закадрового» переводчика. Наоборот, «масса серьезных вещей», на которые обращал внимание Сергей Ястржембский, становится еще серьезнее и интереснее.
Наиболее серьезными представляются три момента из опубликованного информагентствами текста.
Первый касается весенне-летних планов боевиков по захвату Грозного и необходимой для этого помощи со стороны боевиков Панкисского ущелья.
Второй относится к планам наладить поставки зенитно-ракетных комплексов «Стрела» (в различных изданиях ЗРК «Стрела» называли то «Стингером», то «Иглой». - «!»).
Третий - рассказ о том, как федералы зажали боевиков, как они вскрывают тайники с оружием, но боевики все равно покупают его обратно (видимо, имеется в виду, что тайники вскрывают контрразведчики, а оружие продают войска. - «!»).
Лучше всего впечатление от распространенной Ястржембским стенограммы выразил, пожалуй, интернетовский сайт grany.ru (многие считают, что «грани» принадлежат Борису Березовскому. - «!»): «Мы, дорогие сограждане, хотели уже закончить всю эту бодягу, но сообщения о наших победах оказались враками, генералы с освоенных нефтяных скважин уходить не хотят, а руководство страны ссориться не хочет не только с генералами, но даже с полковниками, некоторым из которых, оказавшимся под судом, оно даже «по-человечески сочувствует». В феврале еще была возможность переговоров, и многие влиятельные полевые командиры тогда с интересом ждали сигналов из Москвы, а теперь никто уже ничего не ждет, и остается только воевать, и не надо удивляться, если боевики снова возьмут Грозный, и соответствующие оперативные данные на этот счет имеются».
Смех смехом, но если сравнить происшедшие вслед за стенограммой события в Чечне, то обнаружатся удивительные совпадения.
Родился в семье рабочего, участника Великой Отечественной войны. Русский. Рос и учился на станции Бишкиль Чебаркульского района Челябинской области. После окончания средней школы вновь уехал в Астрахань, где поступил в судоремонтное ПТУ.
В Военно-Морском Флоте СССР с 1967 года: курсант химического факультета Каспийского высшего военно-морского училища имени С. М. Кирова в городе Баку . Окончил училище в 1972 году. Служил на Каспийской военной флотилии с 1972 года в должности старшего помощника командира, а с 1973 года - командира большого пожарного катера. Отличился при тушении большого пожара на Бакинских нефтяных промыслах, за что награждён медалью «За отвагу на пожаре».
С 1975 года - в органах контрразведки Комитета государственной безопасности СССР на Военно-морском флоте. В 1976 году окончил Высшую школу КГБ СССР в Новосибирске в звании капитан-лейтенант, направлен в особый отдел КГБ в Каспийском военно-морском училище имени С. М. Кирова, где вёл оперативную работу на факультете иностранных студентов. В 1979 году стал начальником особого отдела КГБ в этом училище.
В 1985 - 1992 годах - начальник Особого отдела КГБ Каспийской военной флотилии. Отличился в деятельности по обеспечению безопасности флотилии в условиях обострения межнациональных отношений в Закавказье и межэтнических столкновений, многочисленных вооружённых попыток захвата вооружения и военного имущества флотилии. Один из ведущих участников операции по выводу Каспийской флотилии и Каспийского военно-морского училища из Баку в Астрахань.
С 1993 года - начальник Особого отдела ФСК России Новороссийской военно-морской базы, тогда же присвоено звание капитан 1-го ранга. С 1994 года - начальник управления Федеральной службы контрразведки Российской Федерации по Тихоокеанскому флоту. В этой должности один из инициаторов привлечения к уголовной ответственности за шпионаж журналиста Г. Пасько .
С 1998 года - в центральном аппарате ФСБ РФ, первый заместитель начальника Управления военной контрразведки ФСБ РФ, руководил органами контрразведки в Военно-морском флоте. В 1999 году - первый заместитель начальника 2-го Департамента ФСБ (защита конституционного строя и борьба с терроризмом), в ноябре того же года стал руководителем этого Департамента - заместителем директора ФСБ. В его подчинении состоял Центр специального назначения ФСБ РФ, в который входили группы «Альфа» и «Вымпел». При непосредственном участии Угрюмова были разработаны и проведены специальные мероприятия в рамках контртеррористической операции в Северо-Кавказском регионе, в результате которых были обезврежены многие руководители и активные члены бандформирований. С его именем связывают, например, бескровное взятие Гудермеса в декабре 1999 года, захват Салмана Радуева в марте 2000 года, освобождение заложников в поселке Лазаревское под Сочи в ноябре 2000 года.
21 января 2001 года вице-адмирал Угрюмов одновременно с ранее занимаемой должностью утвержден руководителем Регионального оперативного штаба на Северном Кавказе. Согласно ряду публикаций в средствах массовой информации 30 мая 2001 года ему было присвоено воинское звание адмирал.
На следующий день 31 мая, адмирал Угрюмов скончался от сердечного приступа в своем рабочем кабинете на территории штаба российской военной группировки в поселка Ханкала Чеченской республики. По сообщениям СМИ, при вскрытии были обнаружены следы 7 микроинфарктов. Похоронен в Москве на Троекуровском кладбище.
Герман Угрюмов родился в 1948 году в Астрахани. С 1972 года после окончания Высшего военно-морского училища служил на кораблях Каспийской военной флотилии, где получил свою первую награду — медаль "За отвагу на пожаре". В 1975 году перешел на работу в органы госбезопасности. К 1999 году прошел путь от простого оперуполномоченного до заместителя директора ФСБ — руководителя департамента по защите конституционного строя и борьбе с терроризмом. В декабре 2000 года за руководство операциями по задержанию Салмана Радуева и обезвреживанию террористов в поселке Лазаревское чекист Угрюмов был удостоен звания "Герой России". Еще через месяц возглавил региональный оперативный штаб по проведению контртеррористической операции на Северном Кавказе. Скончался 31 мая от сердечного приступа в своем кабинете в Ханкале.
Прощаться с адмиралом Угрюмовым начали в здании ФСБ на Лубянке. На улице и в помещении было много людей в черных и темно-серых костюмах с красными гвоздиками в руках. В зал, где стоял гроб, люди не заходили, ждали президента Путина и министров. "А вас, девушка, пустить не могу,— сказал мне молодой человек в штатском.— Пресс-служба президента распорядилась, чтобы журналистов не было". Спорить было бесполезно, никто и не спорил. Журналистам разрешили постоять в фойе, только подальше от входа, чтобы никому не удалось случайно увидеть президента и сделать фотографию. Какой-то генерал сначала распорядился вообще вывести журналистов из здания на улицу, но так как на улице тоже можно было увидеть президента, генерал позволил остаться: "Только идите вон в тот угол".
Владимир Путин со скорбно-приветливым выражением на лице показался в сопровождении директора ФСБ Николая Патрушева и сразу прошел в зал. Через десять минут президент вышел и принялся обсуждать что-то прямо в фойе вместе с Патрушевым, министром обороны Сергеем Ивановым, секретарем Совета безопасности Владимиром Рушайло и председателем Счетной палаты Сергеем Степашиным. Пока президент общался с чиновниками, все остальные, кто был в фойе, стояли навытяжку. Спины сотрудников ФСБ, сдерживающие журналистов, ослабели, только когда президент скрылся за дверью.
Церемония прощания с адмиралом Угрюмовым закончилась через три часа, после чего состоялись отпевание в Елоховской церкви и траурный митинг на Троекуровском кладбище. На кладбище в этот день было много людей в черной форме с отличительными знаками ФСБ. Они ходили по дорожкам, стояли в кустах и за деревьями, двое снайперов обозревали окрестности с крыши ритуального центра. "Вы тут не ходите,— сказал нам парень в черной форме.— Для журналистов отдельное место есть. А то приедут сейчас министры, потом лови вас".
Первым приехал Николай Кошман, возглавлявший Чеченскую республику во время боевых действий. Потом Николай Патрушев и командующий объединенной группировкой войск на Северном Кавказе генерал Валерий Баранов. Приехали друзья и сослуживцы Германа Угрюмова. Все они были в мундирах или строгих костюмах. В ритуальном зале уже не оставалось места, а люди все шли. Первые слова на траурном митинге были о том, что адмирал Угрюмов умер "как настоящий солдат — на войне, борясь с террористами и защищая целостность нашей страны". Николай Патрушев рассказал, почему генерал Угрюмов стал адмиралом: "Он родился в Астрахани, всю жизнь любил море и был связан с морем. Служил в Новороссийске и на Тихом океане, и даже когда стал сотрудником ФСБ, все равно был связан с морем". Генерал Патрушев назвал Германа Угрюмова талантливым военачальником, а операции, которые он осуществлял, блестящими. В их числе было задержание террориста Салмана Радуева. Заслугой Германа Угрюмова назвали также "бескровное освобождение городов и сел республики" и освобождение заложников. "Я думаю, у президента не было никаких сомнений, когда он подписывал указ о присвоении Герману Угрюмову звания Героя России",— сказал директор ФСБ. А потом господин Патрушев хотел сказать что-то о стихах, которые писал генерал Угрюмов, но голос его задрожал и чекист не закончил предложения. После выступали генералы и капитаны первого ранга, которые близко знали покойного. Они вспоминали его "добрый и светлый характер", любовь к искусству и природе. "Ты любил цветы, но никогда не думал, что в твоей жизни будет столько цветов",— сказал парадоксальную фразу один из сослуживцев генерала. "Ты, Герман Алексеевич, любил вспоминать о деревянных кораблях, на которых когда-то плавали железные люди,— сказал другой.— Но ты сам был из когорты таких железных людей".
Все, кто говорил у гроба, заверяли, что продолжат дело Угрюмова, "чтобы на чеченской земле был мир", и что "чеченские международные террористы, которые добили сердце этого большого человека, ответят за это". А потом маленькая женщина в черном сказала, что хоть Угрюмов и не погиб под пулями, но его предало и убило время. Эта фраза несколько нарушила патетику всего сказанного, и митинг объявили закрытым. Гроб закрыли прямо в зале и уже не открывали. Пока заколачивали гвозди, в огромном помещении стояло гнетущее молчание. "Смотри, никто не плачет",— сказал кто-то позади. "Просто все, кто здесь находится, уже давно привыкли",— прозвучало в ответ. Только мать покойного громко заплакала, когда в дерево вошел последний гвоздь.
У могилы Угрюмова людей не стало меньше. С трудом протиснулся к гробу директор ФСБ Патрушев, здесь же стояли видные чеченские деятели — Бислан Гантамиров, бывший мэр Грозного Супьян Махчаев и главы чеченских администраций, приехавшие из Чечни попрощаться с Угрюмовым. Первую горсть земли высыпали из белого пакетика. "Чеченская",— пробежало среди провожающих. Когда под орудийные залпы гроб опустили в землю, пошел дождь. "Потеря этого человека аукнется для всей страны,— сказал мне Бислан Гантамиров.— И особенно для Чечни". "Чечня потеряла уже многих,— сказал Супьян Махчаев, знакомый с генералом Угрюмовым с первых дней боев за Грозный.— И это тяжелые потери. Угрюмов знал республику лучше многих чеченцев и делал для нее все возможное".
ОЛЬГА Ъ-АЛЛЕНОВА
ГОРНЫЙ АДМИРАЛ ФСБ
Фото: Памятник адмиралу Герману Угрюмову в Новороссийске. Установлен в 2002 году в районе 5-й бригады
У ОТЦА БЫЛА ЛЮБИМАЯ МАЙКА С НАДПИСЬЮ «БРОШУ ВСЁ, УЕДУ В УРЮПИНСК!»
Так сложилось, что в «новой» России выходцы из КГБ оказались единственной силой, которая, войдя во власть, стала реально укреплять государство. Конечно, не от хорошей жизни.
Все остальные — и политики, и «крепкие хозяйственники», и экономисты разных школ, — все они продемонстрировали неспособность отстаивать национальные интересы страны. Отстаивать — с учетом реалий проигранной идеологической войны.
Одним из людей «путинского призыва» был адмирал ФСБ Герман Угрюмов: не «квасной», а настоящий патриот России, отдавший свою жизнь в борьбе с терроризмом. В Чечне его называли «Черным», «Горным» адмиралом.
Имя этого человека стало особенно часто упоминаться «в верхах», когда в ноябре 1999 года он возглавил профильную структуру ФСБ — Департамент по защите конституционного строя и борьбе с терроризмом. Это был заместитель директора Герман Угрюмов. В его подчинении состоял Центр специального назначения ФСБ, в который входили группы «Альфа» и «Вымпел». Он же в январе 2001 года был назначен руководителем Регионального оперативного штаба на Северном Кавказе.Везде, куда его направляла судьба, Герман Алексеевич находился на переднем крае борьбы
Везде, куда его направляла судьба, Герман Алексеевич находился на переднем крае борьбы
С его именем связана зачистка «полевых» командиров, налаживание агентурной работы и проведение «точечных» специальных операций на Северном Кавказе. Да, таких людей в масштабе России — горстка. Но пока они в строю, у России есть реальный шанс совершить прорыв в новое качество Русской цивилизации.
В 1984 году Герман Алексеевич возглавил особый отдел КГБ Каспийской флотилии. Именно там он, можно сказать, сформировался как профессионал. На флотилию пришел в 1972 году еще лейтенантом после окончания Каспийского высшего военно-морского училища в Баку. Командование и представители военной контрразведки обратили внимание на добросовестного, дисциплинированного молодого офицера, который не по годам отличался аналитическим складом ума и широкой эрудицией…
Один из друзей Германа Алексеевича сказал, что масштаб его личности сопоставим с масштабом карты страны, в служении государственным интересам которой он видел свое предназначение. Каспийский регион, Закавказье и Северный Кавказ, Тихий океан, Баренцево море, Москва… Таковы лишь некоторые отметки на карте Отечества, где Угрюмову пришлось выполнять ответственные миссии. До сих пор не о всех из них можно рассказать…
…Недавно в московском Доме Кино состоялась премьера документального фильма, посвященного «горному адмиралу» ФСБ Г. А. Угрюмову. Режиссер — Сергей Ломакин. Его документальная картина «Преданный миротворец», рассказывающая о судьбе генерала Анатолия Романова, получила первую премию на X Международном кинофестивале «Победили вместе», который проходил с 10 по 14 мая в Севастополе.
На презентации в Доме Кино, собравшей полный зал, присутствовали те, кто хорошо знал Германа Алексеевича на разных этапах его жизни.
Среди почетных гостей — Герой Советского Союза Геннадий Зайцев, генерал-полковник Валентин Соболев, Герой России генерал-лейтенант Олег Дуканов, первый заместитель председателя Совета ветеранов ФСБ генерал-лейтенант Валентин Андреев (командир «Альфы» в 1999-2003 годах), вице-президент Международной Ассоциации «Альфа» Сергей Поляков и многие другие.
Фильм снят по заказу и при активном участии Благотворительного Фонда социальных инициатив «Народное единство», который возглавляет Александр Рапопорт.
ИЧКЕРИЙСКАЯ КАРТА
Уже через десять дней после появления «горного адмирала» на Северном Кавказе (так за глаза называли Угрюмова) бандиты поняли, что жить спокойно он не даст. «Этого надо замочить в первую очередь!» — неслось в эфире. Ничего удивительного в этом нет. Операции Герман Угрюмов вел не из теплого кабинета на Лубянке. В 2000 году, когда война была еще в разгаре и предгорья не были освобождены, «горный адмирал» во главе летучих отрядов избороздил всю Чечню вдоль и поперек
Базовый тральщик БТ-244 «Герман Угрюмов» в парадном строю по случаю празднования Дня ВМФ России. Астрахань
Когда бандиты захватили в Ингушетии трех сотрудников военной контрразведки, Герман Угрюмов проявил незаурядную изобретательность, чтобы выручить товарищей. Сам изъездил и исходил множество горных троп. А все потому, что никогда ничего не делал наполовину — делу своему отдавался до конца. Всю свою жизнь, всем своим поведением он будто говорил: делай, как я. Но жизнь распорядилась так, что отвечал он за Чечню по линии своего ведомства недолго. Однако и за этот относительно короткий срок «горный адмирал» успел столько, сколько иные генералы не успели за всю войну.
Это благодаря Угрюмову без боя был взят Гудермес, второй по величине город Чечни. Это под его началом сотрудники ФСБ провели блестящую операцию по захвату Салмана Радуева, главаря «Армии Джохара Дудаева». Захватили красиво: выманили в село и взяли «тепленьким», прямо в постели любовницы.
В разработке операции по захвату Арби Бараева, одного из наиболее жестоких ичкерийских полевых командиров, участвовало множество специалистов. В первую очередь, сотрудники Центра специального назначения ФСБ, в который «Альфа» входит структурно с октября 1998 года.
В той операции также принимали участие два отряда спецназа Внутренних войск: 8-й отряд «Русь» и 12-й отряд «Нижний Тагил». Огневое прикрытие осуществлял разведывательный батальон 42-й дивизии. Такие акции, как захват Бараева и уничтожение Абу-Умара, — итог огромного труда коллективов и специалистов разного профиля.
За эти и ряд других сложнейших операций Герману Алексеевичу Угрюмову было присвоено звание Героя России.
Генерал-лейтенант Александр Александрович Зданович:
— Даже по фотографиям видно, что он страдал избыточным весом: видимо, что-то было не в порядке с обменом веществ. Но была и старая болячка: еще во время его службы на Каспийской флотилии случилось так, что во время каких-то авральных работ ему хлестанул по ноге трос. После этого нога у него болела постоянно. Порой было видно, как тяжело ему забраться в вертолет, как трудно забросить на ступеньку больную ногу. Тем не менее, он настолько был мобилен — и это при его комплекции, при болях, которые он испытывал - большинство и не подозревали об этом. Находясь в Чечне, он постоянно летал и ездил в разные районы: вся Чечня, Дагестан, Ингушетия, Пятигорск, Москва. А мог бы и посидеть — и никто бы его за это не упрекнул.
Генерал-лейтенант Олег Михайлович Дуканов, Герой России:
— У Германа Алексеевича в период его нахождения в Чечне сильно болели ноги, но он был вынужден и считал своим прямым долгом находиться на Северном Кавказе. Даже если его помещали здесь, в Москве, в госпиталь, чтобы провести профилактику, хотя бы облегчающую страдания, он оттуда убегал и улетал на Кавказ. Директор ФСБ, Николай Платонович Патрушев, чтобы заставить его проходить процедуры, вынужден был прилететь на Кавказ, забрал его в санаторий «Дагестан» и заставил проходить процедуры в санатории. Одновременно работали
Открытие памятника адмиралу Угрюмову в городе Михайловске Ставропольского края 14 октября 2013 года
«Насильственные» процедуры должны были продлиться десять дней. Однако сам Патрушев пробыл там неделю — и как только он улетел в Москву, в тот же вечер в Ханкалу вернулся и Герман Алексеевич. Сбежал на работу. Я потом встречался с начальником санатория Натальей Николаевной — она очень переживала и жаловалась, что пациент такой недисциплинированный. Это было в феврале-марте 2001 года.
Владимир Иванович Петрищев:
— Ко второй чеченской кампании мы все готовились весьма основательно, ибо прекрасно понимали, что второй войны не избежать. Как готовились? И планы разрабатывали, и базу создавали, и людей готовили. С точки зрения исполнительной, изначально там, на месте, этим занимался Герман Алексеевич. Потому-то его позже и назначили заместителем директора ФСБ и «бросили» на Чечню, где он находился почти безвылазно. Вряд ли кто владел ситуацией основательнее, чем он. В Чечне Угрюмов стал фигурой заметной, узнаваемой, влиятельной: мог организовать дело и его решить.
В Чечне у нас много отделов Управления военной контрразведки, их работу требовалось скоординировать: встречаться на местах, осуществлять конкретные планы, организовывать на месте взаимодействие — это он все знал и умел сделать на высоком уровне. Встречался с местными властями, прокуратурой, милицией, с органами иного подчинения, с нашими территориальными органами. Очень предметно мы работали по работорговцам, и Герман Алексеевич этим вопросом занимался.
Если говорить с общей точки зрения, мы старались создать систему оперативных мер. Беда-то в чем была — слабость оперативных позиций по бандформированиям. Мы постарались эту систему укрепить и привести ее к единому знаменателю, чтобы она действовала по единому плану, под единым руководством. А когда «броуновское» движение превратится в целенаправленное, тогда и будут результаты.
Чечню Угрюмову доверили еще и потому, что его агентура там осталась еще со времен его службы на Каспийской флотилии. Может, и немного, но осталась. И потом — знание людей кавказского региона, сопредельных территорий и, главное, умение его работать в экстремальной обстановке, принимать быстрые и эффективные решения и реализовывать их.
Александр Владиславович Жардецкий:
— Когда шла подготовка ко второй чеченской кампании, тут и встал вопрос: а где информация? Понадобился Аслан Масхадов, люди из его окружения — где искать? Без агентуры не ответишь на многие вопросы. Вспомнили про Германа Алексеевича, про его знание Востока, умение работать с населением, про его агентуру. Перевели его в Москву и «поставили» на Чечню. Ошибки не было в выборе кандидатуры, поскольку при нем дело сразу пошло. С его приходом начался отстрел одного, второго, третьего полевых командиров, были восстановлены агентурные связи (сомневаюсь, что их на то время осталось много), налажены новые.
Аркадий Аркадьевич Дранец:
— Почему ему доверяли «источники»? На одного человека всю работу с агентурой замкнуть невозможно, а у него была хорошая команда. Особенность его стиля работы еще в том, что он любое сообщение реализовывал до конца — и «источник» видел результат, и понимал, что здесь есть и его заслуга, что он не напрасно рисковал, поставляя нам информацию. «Источники» ведь бывают разных «весовых категорий» — от таких, которые могут предупредить: в наше село вошла банда численностью столько-то человек, полевой командир такой-то, вооружены так-то — до агентов «глубокого залегания», внедренных в окружение самой верхушки инсургентов.
В Астрахани имя адмирала Угрюмова носит улица и сквер, а 14 сентября 2006 года был открыт памятник
В первую чеченскую войну у нас было очень много помощников среди чеченцев. Дудаевский грабеж тогда уже всем стоял поперек горла, интеллигентным, образованным людям — в особенности, поэтому с нами шли на контакт… пока не начались со стороны федеральных войск неоправданные движения. До этого многие мирные жители ожидали, что придут русские и освободят их от дудаевской «независимости».
Хотя, если сравнивать первую и вторую чеченские военные кампании, то в первую приобрести источник информации среди чеченцев было гораздо труднее.
Виктор Алексеевич Смирнов:
— Знание национальных особенностей горских народов и личные качества, о которых уже говорили, позволили ему резко выделиться среди других контрразведчиков в чеченской кампании. Кому-то, может быть, мои слова покажутся странными, но я свидетельствую: он любил чеченский народ. Там, где он бывал в Чечне (а он проехал ее вдоль и поперек!), он знал всех поименно, с кем ему доводилось встречаться. И чеченцы знали его и относились исключительно по-хорошему. Герман Алексеевич тяжело переживал трагедию чеченцев, что лидеры их позволили втянуть народ в кровавые события, и делал для них максимально возможное и полезное.
У простых людей он пользовался любовью и авторитетом, у других он проходил в списках как «враг чеченского народа № 1». Но это был их враг, а не чеченского народа.
Людей своих в Чечне очень берег. Прежде, чем послать на операцию, просчитывал все, что можно просчитать. Думаю, это нервное напряжение в тот период сильно подорвало его здоровье: он был человеком неравнодушным, с «голым», обнаженным сердцем. К себе же относился беспощадно. Времени суток для него не существовало — работал на износ.
Олег Михайлович Дуканов:
— Руководя Региональным оперативным штабом контртеррористических операций, начиная с января 2001 года, а до этого будучи организатором этой работы, он, как заместитель директора ФСБ, я полагаю, сделал довольно много. И получилось это еще и потому, что он хорошо знал Чечню, имел много личных друзей среди чеченцев, он с большим уважением и любовью относился к этой республике, к ее народу.
Герман Алексеевич очень четко оценивал и расстановку сил, которая имела место на тот период. Поэтому нашим войскам удавалось на том или ином направлении без потерь и без сопротивления со стороны боевиков или населения завоевывать территории, занимать населенные пункты. Взятый без боя Гудермес — это, я вам скажу, частность, не самое крупное завоевание, а просто один из эпизодов, который, может быть, наиболее показателен в плане того, как могут работать сотрудники спецслужб. Предварительная работа с авторитетными людьми, которые затем позволяли войскам войти без сопротивления в населенный пункт, проводилась как раз под руководством Германа Алексеевича.
Сначала мы вели переговоры и готовили население, а потом уже входили войска. Замысел этот принадлежал Герману Алексеевичу, эта задача для него была основной: сохранить мирных жителей, сохранить населенные пункты и сохранить жизнь военнослужащих федеральных войск.
— Уже после смерти Германа Алексеевича, заместитель полпреда президента России в Южном округе Николай Бритвин совершенно правильно сказал, что «главное, что за полгода в республике успел сделать Герман Угрюмов, — это сорвать амбициозные планы террористов по захвату городов, проведению контрнаступлений и широкомасштабных диверсий. Это ведь при нем были здорово почищены полевые командиры среднего звена».
Верно, так и было. И здесь надо говорить о комплексном подходе к решению задачи — чему всегда был сторонником Герман Алексеевич. Да, нам безусловно важно обезглавить верхушку. Всем ясно, что сразу это не получится: на той стороне с нами воюют профессионалы, которые заканчивали те же военные вузы, что и наши офицеры. Было и такое, когда случай свел двух бывших однокурсников по Высшей школе КГБ… Так что прав француз Жан Ростан, сказавший, что «среди ненавистных качеств врага не последнее место занимают его достоинства».
Есть второй путь — параллельный: выщёлкивание тех, кто представляет связующее звено между верхушкой и рядовыми членами бандгрупп. Покуда верхушка не спилена — давайте обрубим сучья. И дерево начнет сохнуть. Это обычная тактика войны. В этом и есть задача вооруженной борьбы. ФСБ решает ее своими специфическими силами и методами, армия — своими.
Владимир Мирсаитович Гайнутдинов:
— Во сколько была оценена жизнь Германа Алексеевича чеченскими экстремистами — не в этом суть. Менталитет Востока таков, что называть маленькие суммы за жизнь большого человека — это как бы не совсем прилично. Это у них в крови, и это они за собой знают.
Иногда мы считаем, что когда восточный человек врет, то он говорит неправду, а по его разумению — он говорит вежливо и цветисто. Поэтому не стоит недоумевать и принимать за грубую лесть, допустим, когда он прапорщика назовет генерал-лейтенантом: он хочет сделать человеку приятное.
А охота за Германом Алексеевичем шла постоянная. Он в этих ситуациях использовал главный фактор — неожиданность. Всегда можно нанести упреждающий удар, если владеешь информацией. И здесь важно не повторяться. И он появлялся там, где ему было нужно и где его совершенно не ждали
Однажды он привел в состояние шока одного полевого командира своим появлением. Тот настолько был обескуражен, что не мог сдержать своего изумления, о чем и сообщил Герману Алексеевичу. Случилось это на территории, плотно занятой боевиками. Он прилетел туда с минимальным количеством людей. Чечен закрутил головой:
— Ну, вы неожиданный человек!.. У вас горстка людей, территория вами не контролируется…
На что Герман Алексеевич спокойно ему ответил:
Пока не имею права сказать о задаче, с которой он туда явился, но поверьте на слово: его дерзкое появление в том селении, занятом боевиками, спасло сотни солдатских жизней.
Не раз было сказано, что у Германа Алексеевича было поразительное оперативное чутье. Но оно всегда основано на опыте, потому что самого по себе чутья в природе не существует, это продолжение опыта, то самое «шестое чувство». Я присутствовал много раз, когда Угрюмов принимал решения о про-ведении операций. Иногда он загорался, давал команду, потом жестом останавливал, задумывался и вдруг говорил: «Стоп! Это подождет». Почему? Объяснения нету. Почему — знал только он.
Он говорил, что каждая операция должна быть с изюминкой. Присмотритесь к каждой разработке: что есть там нового — такого, чего никогда еще не было. Бесцельно, наугад гонять людей, подвергая их риску, — такого он не допускал.
Александр Угрюмов, сын:
— В последний год, когда он на короткое время прилетал из Чечни домой, было заметно, как он устал. В доме все стулья скрипели, потому что любимая его поза была — сидеть, развалившись, как в кресле. Сядет и дремлет. Но при этом что любопытно! Например, у нас дома встреча какая-нибудь (а он вечеринку всегда умел совместить с решением рабочих вопросов), уже конец застолья, все разговаривают, он же сидит, носом клюет — вроде отключился. И вдруг среди разговора вставит
— Олег, ты не прав, не так было. Ты не взял во внимание одну тонкость, а она очень существенна…
— Герман Алексеевич, да вы как будто спали! Может быть, я учел эту тонкость!..
Он тут же передавал суть спора, словно сам в нем участвовал. А может, и вправду не спал, а отдыхал таким образом. В последнее время любил дремать в машине. За время кочевой жизни у него и поза сна выработалась — сидя.
МЁРТВЫЕ СРАМУ НЕ ИМУТ
Скоропостижная смерть Германа Алексеевича породила не просто нелепые домыслы, а обнаружила вполне целенаправленную дезинформацию. Война! Горячая или информационная, не суть…
«Летальный исход. 31 мая 2001 года руководитель контртеррористической операции в Чечне, замдиректора ФСБ России, вице-адмирал Герман Угрюмов рано утром вошел в свой кабинет на военной базе в Ханкале.
До часу дня Герман Алексеевич отвечал на телефонные звонки. Поговорил с председателем правительства Чечни Станиславом Ильясовым и заместителем полпреда президента России в Южном округе Николаем Бритвиным.
В 13.00 в кабинет вице-адмирала вошел человек в штатском. Герман Алексеевич попросил ни с кем его не соединять. Примерно через полчаса человек покинул кабинет Угрюмова, а спустя 15-20 минут за дверью прогремел выстрел.
Военные врачи, дежурившие у кабинета, буквально сразу же вошли к Угрюмову и констатировали смерть адмирала от… инсульта. Тело в тот же день отправили в военный госпиталь Моздока, а оттуда на самолете в Москву (…)
К январю 2001 года Угрюмов, видимо, поставленную перед ним задачу решил. С момента, когда он возглавил Северокавказский антитеррористический штаб, ни одна копейка мимо Угрюмова не проходила. За ним было последнее слово в финансовых, хозяйственных и политических вопросах. Вся агентурная работа в Чечне замыкалась на Угрюмова. У него в руках были прямые неофициальные контакты с Басаевым, Хаттабом и Масхадовым.
Чтобы такой человек застрелился, в Чечне должно было произойти нечто экстраординарное».
Остальная часть очерка некоего Сергея С. посвящена «провальной» политике президента Путина на Северном Кавказе. Собственно, и весь очерк написан на заданную тему.
Александр Угрюмов, сын:
— Позже мне рассказали о визите к нему некоего загадочного «человека в штатском» незадолго до его смерти, назвали фамилию. Он пришел с укоризной: мол, что ж ты, Герман Алексеевич, нефтяные скважины приказываешь взрывать и «самогонные» нефтеперерабатывающие заводы. Давай, мы тебе отстегнем Н-ную сумму, а ты приказ свой отмени: горючка-то людям все равно требуется… Батя вскипел и выкинул его из кунга. Этот нервный стресс, наверное, и стал роковым.
А последний день его был таким. С утра, как обычно, доклад. На завтрак он выпил чашечку кофе и съел сырок «Виола». В Чечне они продукты не покупали, привозил свой человек из Махачкалы. Кофе заваривал и наливал Андрей О-ко. Потом до обеденного времени — обычная работа. Андрей доложил, что обед готов. Отец сказал: «Давайте с обедом чуточку подождем. Посидеть хочу на воздухе». Поставили стул на крылечке, он посидел какое-то время, встал, повернулся лицом к входу в вагончик — и вдруг, негромко сказав «Ой!», начал заваливаться на спину. Рядом стоял капитан 1-го ранга Гайнутдинов, он и не дал ему упасть, подхватил.
Вот такой был «предупредительный выстрел», который, якобы, прозвучал в вагончике без присутствия свидетелей…
ВЛАДИМИР МИРСАИТОВИЧ ГАЙНУТДИНОВ:
— В четверг, 31 мая, напряженной работы не было, грело солнышко, день ласковый. Операций не планировалось, период небольшого затишья, никаких острых чрезвычайных событий в тот день не произошло. Перед обедом ему потребовался какой-то документ для доклада директору ФСБ и правительству о чем-то, что имеет отношение к экономике Чечни. Пока я бегал и разыскивал документ, он сидел на скамеечке рядом со своим вагончиком. Подошел и шифровальщик, Саша Кириченко — мичман с Северного флота, принес очередную порцию документов. Я отдал Герману Алексеевичу требуемый документ, наклонился расписаться в журнале шифровальщика — и в ту же секунду заметил, как Герман Алексеевич валится на меня.Президент Благотворительного Фонда «Народное единство» Александр Рапопорт на презентации в Доме Кино
Президент Благотворительного Фонда «Народное единство» Александр Рапопорт на презентации в Доме Кино
Из его вагончика выскочили два референта — Артур Б-н и Андрей О-ко. Мы, как сумели, расстегнули ворот, перенесли его на траву, кто-то притащил матрац… Мелкие детали я могу не помнить — не до того было. Я мог и заорать. И наверняка что-то орал, поскольку Артур с Андреем появились практически моментально. Я бегом рванул к штабу, начальник штаба Владимир Фёдорович Кондратенко мигом вызвал врачей из центра спецназначения. Дима Зверев, прекрасный врач, уже через минуту был рядом, прибежала реанимационная бригада. Они какое-то время пытались оживить его, делали все возможное, но врачи не боги.
Александр Угрюмов, сын:
— Парни положили отца на траву. Стали делать искусственное дыхание, запускать сердце. Прибежал врач «Альфы» — майор под два метра ростом, сделал прямой укол адреналина в сердце. Приехала неотложка. Через какое-то время сердце «завелось», но ненадолго. Врач констатировал смерть. Докторов заставили работать еще. В общей сложности они пытались оживить отца больше полутора часов, потом врач-майор встал, поднял вверх руку и сказал: «Все. Извините, ребята, медицина уже не поможет».
У отца была любимая майка с надписью «Брошу все, уеду в Урюпинск!» Сейчас она хранится в Чеченском Управлении ФСБ.
У него была мечта: построить свой дом. Среди его рабочих бумаг я обнаружил план, чертежи — фактически проект. Подсчитан расход материалов, составлена смета. Когда мы заговаривали о даче, он говорил: «Если удастся построить дачу, то никаких огурцов-помидоров там не будет! Только цветы. Посреди двора — беседка для чаепития, а вокруг целое поле ромашек. Представляете, как красиво?»
Александр Угрюмов вспоминает последнюю отцовскую «побывку» дома. Как-то Герман Алексеевич усадил домашних за стол и рассказал о чеченской девочке-сироте, которая, чтобы хоть как-то заработать на пропитание, чистила солдатам обувь в Ханкале. Рассказал, что, улетая в Москву, велел за нею присматривать, кормить.
«Рассказывает, а сам выжидательно так посматривает то на маму, то на меня, — вспоминает Александр. — Но долго посматривать ему не пришлось — мама отреагировала почти сразу:
— Хорошо, Герман, вези девочку. Я тебя понимаю.И у отца в глазах встали слезы».
…Жизнь каждого — бесценна и неповторима, и Герман Угрюмов, лично руководивший многими операциями, а в некоторых и участвовавший, очень тяжело переживал гибель товарищей и подчиненных. Они действительно были для него в первую очередь боевые товарищи и только потом подчиненные. Вот почему, когда по инициативе Героя Советского Союза Геннадия Зайцева на Николо-Архангельском кладбище летом 2000 года открывался памятник-часовня погибшим сотрудникам спецназа, адмирал Угрюмов возглавил эту церемонию. Теперь уже на этом месте Мемориал . ■
Р овно пять лет назад в московских газетах появился скорбный некролог о смерти Героя России Германа Алексеевича Угрюмова (1948–2001). Он скончался скоропостижно на территории Чеченской Республики при выполнении воинского долга. Буквально накануне в Кремле президент России Владимир Путин подписал указ о присвоении Г.А. Угрюмову звания адмирала. Заместитель директора Федеральной службы безопасности, начальник Департамента по защите конституционного строя и борьбы с терроризмом, он, если можно так выразиться, родился контрразведчиком. Его боялись и ненавидели те, кого принято называть террористами, - причём как в России, так и за её пределами. Он пользовался огромным уважением у специальных служб всего мира. На одном из совещаний, когда объявили: «Угрюмов Герман Алексеевич…», Путин остановил: «Известен. То есть лично известен». Писатель, фронтовик Семён Шуртаков в рецензии на эту книгу заметил: «Как бы хорошо и справедливо было, если бы замечательный человек Герой России Герман Угрюмов был лично известен… всем гражданам России!»
1 июня 2001 года в московских газетах появился скорбный некролог о смерти Героя России Германа Алексеевича Угрюмова. Большинству сограждан России, которым и которой он честно служил, имя его ни о чем не говорило. Правда, кто-то мог припомнить, что фамилия «Угрюмов» упоминалась в связи с поимкой Салмана Радуева, а еще раньше - в связи с «делом» Пасько. Для коллег адмирала из Федеральной службы безопасности имя Германа Угрюмова было и останется священным.
«31 мая 2001 года при выполнении воинского долга на территории Чеченской Республики скоропостижно скончался заместитель директора - руководитель Департамента по защите конституционного строя и борьбе с терроризмом Федеральной службы безопасности Российской Федерации вице-адмирал
Герман Алексеевич.
Г. А. Угрюмов родился в 1948 году в Астрахани. С 1967 года он курсант Каспийского высшего военно-морского училища имени С. М. Кирова. По завершении обучения был направлен для прохождения службы на Каспийскую флотилию.
С 1975 года Г. А. Угрюмов на службе в органах безопасности в войсках, где в полной мере проявились его организаторские способности, талант руководителя. В 1999 году он назначен на должность первого заместителя руководителя Департамента по защите конституционного строя и борьбе с терроризмом, а с ноября 1999 года - заместителем директора - руководителем департамента.
Г. А. Угрюмов внёс большой вклад в обеспечение безопасности государства, сохранение его суверенитета. В январе 2001 года Указом Президента Российской Федерации был назначен руководителем Регионального оперативного штаба на Северном Кавказе. При его непосредственном участии были разработаны и проведены специальные мероприятия в рамках контртеррористической операции в Северо-Кавказском регионе, в результате которых были обезврежены руководители и активные члены бандформирований, спасены сотни человеческих жизней.
Александра Алексеевна Угрюмова, мать:
Родилась я в Астрахани 5 августа 1927 года. Самые яркие и жуткие воспоминания - война. Войну мы пережили очень тяжело. Старший брат погиб под Воронежем, там и похоронен. Фронт уже подходил к Астрахани, когда я закончила восемь классов и собралась поступать в техникум. В 1942 году умер отец. Мама сразу заметно постарела, силы ее оставили - горе в стране, горе в семье, горе кругом: похоронили папу - и тут же получаем извещение о смерти брата. Это кого хочешь подкосит…
Мама работала в швейной мастерской, где шили фуфайки для фронта, а мне на дом она брала работу - шить трехпалые рукавицы, тоже для фронта. Я не могла ее оставить в такое время. Сестра моя всю войну проработала в госпитале у операционного стола, всегда жаловалась на то, что ноги отекают. 15 мая 1945 года, уже после Победы, я официально поступила на работу. Стала работать в железнодорожном отделе перевозки почты на станции Астрахань.
А в 1946 году в город пришёл эшелон - наших солдат зачем-то перегоняли к иранской границе. Эшелон остановился на вокзальных путях, в городе шумиха: столько солдат-победителей приехало!.. Познакомились мы с Алешей при необычных обстоятельствах: у меня украли куртку, а он помог её найти. Утром является ко мне домой - с буханкой хлеба и огромным копчёным лещом. Сестра было возмутилась: что за вольности! У нас дома порядки были строгие. «Ты что, ему адрес дала? Свидание назначила? А вы, молодой человек, по какому праву сюда припёрлись?» - и так далее. Алексей сумел так объясниться, что приняли и его, и его драгоценный подарок (по тем-то временам!). Как-то сумел уговорить моего начальника дать адрес, где я живу, и явился. Старший сержант, грудь в «золоте»: ордена, медали. Рост - под два метра. Стал приходить ко мне, ухаживал за мной. Кончилось тем, что в 1947 году мы поженились. В начале года он демобилизовался (кажется, в феврале), а в мае приехал за мной: «Шурочка, пойдем под венец!» Как было отказать? Я уж и сама его полюбила, пока встречались. Красавец, герой! Две медали «За отвагу», за Варшаву, Кёнигсберг, Берлин… Одна медаль «За отвагу» за то, что подбил прямой наводкой танк - он был командиром 76-миллиметрового орудия, вторая - когда ходил за линию фронта и привел ценного «языка».
Высшее военно-морское училище имени С. М. Кирова на Каспии - одно из одиннадцати высших морских военных училищ СССР. И… одно из четырёх, которых Россия недосчиталась после развала великой державы - Советского Союза.
Пригодность морского офицера к службе, пожалуй, могут определить пять военно-образовательных стандартов, которые можно назвать фундаментальными, генеральными, основополагающими:
Высокий уровень подготовки офицера как руководителя подразделения, корабля, части в мирное и военное время;
Способность организовать обучение и воспитание личного состава, поддержание необходимого уровня обученности и дисциплины;
«Безопасность собственная есть высший закон в политике», - писал наш великий историк Николай Михайлович Карамзин, имея в виду безопасность государства Российского. В российской литературе термин «государственная безопасность» встречаем уже в ХIХ веке в работе профессора И. Тарасова, который отмечал, что опасность может иметь общее значение и частное, а также пример слияния этих понятий: предатель-перебежчик наносит государству как общий, так и частный ущерб.
Военная контрразведка, как утверждают историки спецслужб, родилась в России 21 января 1903 года, когда император Николай II утвердил доклад военного министра, почётного члена Академии Генерального штаба, Артиллерийской, Инженерной, Военно-юридической и Военно-медицинской академий генерал-адъютанта Алексея Куропаткина. Генерал Куропаткин определил задачу нового органа, предложенного им называться «Разведочным отделением Главного штаба»: она должна заключаться в «установлении негласного надзора за путями тайной военной разведки, имеющими исходной точкой иностранных военных агентов и конечными пунктами лиц, состоящих на государственной службе внутри страны».
В советский период термин «государственная безопасность» введён в апреле 1934 года при образовании в составе НКВД Главного управления государственной безопасности, которому были переданы функции ОГПУ. В 1936 году этот термин официально был включен в текст сталинской Конституции СССР.
Любой врач и более-менее образованный провизор прекрасно знает, что противоядие в структуре своих компонентов непременно должно отражать компоненты яда. Если это правило спроецировать на проблему государственной безопасности, то получится, что всякая угроза требует адекватных, чаще всего - зеркальных действий.
В официальных документах и воспоминаниях друзей-соратников значится, что службу в органах госбезопасности Герман Алексеевич начал в 1976 году, после обучения в новосибирской Высшей школе КГБ. Есть и другие свидетельства. Не считаю важным для себя и для читателя докапываться до никому не нужной «истины», приведу лишь различные свидетельства, поскольку у спецслужб есть свои секреты и есть золотое правило их надёжного сохранения: знать только то, что тебе положено.
Герман Угрюмов был прежде всего созидателем - это отмечают все, когда-либо его знавшие. Созидатель мужественен от природы, ибо по Божьему замыслу рождён противостоять злу. Не преодолев его, он не имеет возможности созидать. Разрушители сбрасывают маски и засучивают рукава в двух случаях: когда есть возможность сбиться в стаю или когда они на время приходят к власти. Чаще такое происходит одновременно, либо одно вытекает из другого.
Но чем грандиознее величие первых, тем выпуклее и заметнее ничтожество вторых.
Объявленная гласность началась с политического, литературно-газетного и общественного размежевания, оплёвывания «победителями» в этой борьбе собственной истории, вековых духовных ценностей, унижения русского народа - «народа-раба» (журнал «Октябрь», например, писал о том, что история России настолько противоположна свободе, что русские даже (!) не приняли свободы, которую несли им «сапоги солдат Наполеона…»)*, лукавого «наката» на армию, флот и спецслужбы, свержения «кумиров». «Страна находится в состоянии разбушевавшейся помойки», - констатировал философ А. А. Зиновьев, проживавший тогда в эмиграции.
Георгий Васильевич Свиридов
Великий композитор и не менее великий философ, сделал запись в дневнике, поставив едва ли не самый точный диагноз больной стране: «Размежевание идёт по самой главной, основной линии человеческого бытия - по линии духовно-нравственной. Здесь - начало всего, смысла жизни!». Его рассуждения в ту пору - отнюдь не стариковски желчные, как говорят порой иные либеральные критики, а мудрые и бронебойно-точные - привести здесь считаю просто необходимым. «Так называемое разоблачение зла /…/ давно уже превратилось в смакование, ожесточающее душу самого художника и вернейшим способом убивающее его талант, если он у него есть. В деле смакования достигнуты необыкновенные результаты, поражающие в своём роде изобретательностью и вдохновением, фантазией, в коллекционировании всевозможной грязи, извращений, порока, показа постыдного и т. д. /…/ За всем этим часто скрывается холодный цинизм, исключающий художественное вдохновение и подменяющий его умозрительным изобретательством, не лишённым в своём роде примечательности. Но всего этого - слишком много, это стало однообразным.
Очернение, окарикатуривание Родины, человека, жизни, всего святого, всего чистого. Кажется, можно подумать, что подобные художники - страдальцы и мученики, ничуть не бывало. Чаще всего - это преуспевающие и подчас весьма деловые люди, ловко, бездумно и предприимчиво торгующие своей художественной сноровкой. Прокламируя борьбу со злом, они, в конечном итоге, служат ему!»
Капитан 1-го ранга Я. Я.:
К началу событий в Баку внутри всех деструктивных сил мы имели прекрасные позиции. Мы внедрились во все их организации, в том числе и в Народный фронт. Знали про них всё: где расположены базы боевиков, их вооружение, квартиры, где они проживали, явки, участников, руководителей. Знал об этом и КГБ Азербайджана.
Когда после ввода войск в Баку в КГБ Азербайджана состоялось совещание, на котором присутствовал заместитель председателя КГБ СССР Пирожков, сотрудники возмущались: почему не была дана санкция на изоляцию провокаторов, руководителей развала, а прибегли к вводу войск и боевой техники? Ведь мы и без войск могли обезоружить всю их верхушку в результате одной операции! В принципе, это и есть дело спецслужб. И главное, мы бы действовали в рамках существующего законодательства: задержание, предъявление обвинения, арест - вплоть до суда. Доказательная база у нас была богатейшая.
Боевые структуры Народного фронта практически заняли город, перекрыли все трассы, заняли все госучреждения, морской порт. Блокировали аэропорт, пытались занять военный аэродром. Они были вооружены, имели свой арсенал.
Власть от руководства городом, республикой утекала не по часам, а по минутам… А нам не позволяли арестовать зачинщиков этой кровавой смуты. Мы имели полное досье и на Эльчибея, и на Нимата Панахова, и на других активистов. Знали, кто за ними стоит: турецкая и иранская разведки. Кстати сказать, Панахов затем сбежал в Иран. Его, правда, арестовывали после ввода войск, но отпустили.
Виктор Алексеевич Смирнов:
К тому времени мы уже практически потеряли Севастополь, начался раздел и Черноморского флота. Руководство КГБ приняло решение создать Особый отдел в Новороссийске. Планировалось перебазировать часть нашего Черноморского флота в Новороссийск. Встал вопрос о начальнике отдела, а это уже адмиральская должность. Выбор пал на Угрюмова.
Надо сказать, тут помог случай. Ещё до введения этой должности его вызвали в Центр и предложили ехать на Северный флот. Он пришёл ко мне, посидели. Говорит:
Ситуация такая, что как офицер я не могу отказаться, с другой стороны, жена больна, дети родились и всю жизнь прожили в Баку. С юга сразу на Крайний Север - им будет сложно. Если честно, то не знаю, что и делать. Можно, конечно, угробить жену…
Я пошёл на приём к Жардецкому, попросил не портить жизнь человеку. Конечно, он поедет, но надо ли? Давайте направим его в Новороссийск.
Будущий адмирал, а тогда капитан 2-го ранга,
Александр Васильевич Колчак
писал в декабре 1907 года после неудачной русско-японской войны, размышляя о программе военно-морского строительства: «Мировое значение моря как совокупности удобнейших и выгоднейших путей сообщения получает исключительную важность во время войны. Водное пространство моря с этой точки зрения можно рассматривать как развитую до пределов сеть железных дорог (
не забудем, что перед войной закончилось строительство Транссибирской магистрали - на протяжении нескольких лет это была «тема дня». -
получающих с момента объявления войны желаемое стратегическое значение. …Значение сообщения и транспорта слишком понятно, чтобы стоило о нём говорить далее».
Поражение в войне - горе горькое, но ещё не беда. Беда - когда в стране Смута!.. Человек с сильной волей, огромного личного мужества, бесконечно преданный флоту и России, Колчак верил, что слава русского флота возродится и ещё не раз эхом прокатится над Мировым океаном. Мало того, он заявил: «Я беру на себя смелость разобрать по возможности беспристрастно основные вопросы: для чего России необходима морская сила и что такое эта сила, или точнее, в чём эта сила выражается». Тогда ему исполнилось всего 34 года.
Другой талантливый русский военачальник, тоже с трагической судьбой - Верховный главнокомандующий русской армии, из простых казаков, генерал
Лавр Георгиевич Корнилов
Десять лет спустя, выступая на Государственном совещании в Москве, ещё не преданный масонами и политиками и - Бог знает, насколько глубоко и искренне - веривший в идеалы Февральской буржуазной революции, говорил о насущнейших нуждах армии: «В наследие от старого режима свободная Россия получила армию, в организации которой, конечно, были крупные недочёты. Но тем не менее эта армия была боеспособной, стойкой и готовой к самопожертвованиям. Целым рядом законодательных мер, проведённых после переворота людьми, чуждыми духу и пониманию армии, эта армия была превращена в безумнейшую толпу, дорожащую исключительно собственной жизнью.
…Необходимо поднять престиж офицеров. Офицерский корпус, доблестно сражавшийся за всё время войны, в громадном большинстве сразу ставший на сторону революции и оставшийся верным её делу, и теперь должен быть вознаграждён нравственно за все понесённые им, не по его вине, унижения и за систематические издевательства.
Военный журналист Павел Евдокимов:
По логике наших славных «правозащитников» и так называемых «демократических СМИ», если бы Герман Алексеевич не поднял бы дело в отношении Григория Пасько, то он поступил бы правильно. Но поскольку он действовал как профессионал, то поступил плохо.
Редакторы многих печатных органов, теле- и радиопрограмм предоставили площадь и время только тем, кто выступал в защиту Пасько - причем апологетически, основываясь на домыслах, на «личном мнении», не особо утруждая себя аргументами, либо как бы нейтрально, но именно «как бы». Пример: «Ольга Журман из Владивостока сообщает. Возобновился судебный процесс по делу военного журналиста Пасько, который обвиняется в передаче японцам секретных материалов. Пасько сообщил журналистам, что до сих пор не понимает, в чём его обвиняют, и сказал, что ФСБ оказывает давление на него и на суд всеми доступными способами. Какими способами - Пасько не уточнил. Адвокат уверен, что Пасько будет оправдан». Здесь всё «нейтральное» сообщение построено так, что обыватель останется в полной уверенности, что Пасько невиновен, а проклятые фээсбэшники что хотят, то и творят. Единственная критическая фраза, «спрятанная» в середине информации, - что Пасько не уточнил способов давления «органов» на суд. Но она почти незаметна для слушателя.
Павел Евдокимов процитировал информацию из утренних новостей «Радио России» от 3 декабря 2001 года. В тот же день программа новостей НТВ в 14 часов предоставила слово Григорию Пасько, который сообщил телезрителям, что ни первому, ни второму судебному заседанию он не верит. Далее комментарий: опрошены 50 свидетелей; часть документов, по заключению экспертов, переданных военным журналистом Григорием Пасько японским средствам массовой информации, не являются секретными.
(А другая часть?.. -
Суд решил завершить дело, и предположительно 25 декабря 2001 года он вынесет приговор. Адвокаты пророчествуют, что в этот день «будет продемонстрирована несостоятельность судебного процесса над журналистом». (Напоминает русскую пословицу: пророк на печи промок, а в луже высох!..) В комментарии тележурналиста Григорьева также сказано, что, по мнению Пасько, ФСБ оказывает влияние на суд, - и опять-таки без уточнения, в чём это влияние заключается. Комментарий телеведущей программы ко всему вышесказанному также не прозвучал.
Алексей Алексеевич Моляков:
На Тихоокеанском флоте, несмотря на огромные масштабы работы, у Угрюмова нерешаемых вопросов не существовало. Вот почему спустя четыре года его кандидатура была предложена на должность заместителя начальника Управления военной контрразведки ФСБ России. Требовался руководитель с его подходом, хваткой и знаниями, который мог бы правильно организовать работу и руководить другими подразделениями.
Меня в это время пригласили на должность заместителя секретаря Совета безопасности. Начальником 3-го Управления был назначен генерал-лейтенант Петрищев Владимир Иванович, заместителем которого и стал Угрюмов. Я не потерял связи с Управлением, радовался, что Герман Алексеевич сразу вписался в команду Управления ВКР.
Владимир Иванович Петрищев:
По данным Всесоюзной переписи населения, в 1989 году на территории Чечено-Ингушской АССР проживали свыше 293 700 русских (23,1 % населения республики).
Планомерное переселение чеченцев из горной местности на территории, граничащие со Ставропольским краем и Дагестаном, проводилось руководством республики (Д. Завгаев) уже примерно с середины 80-х годов, и последствием его стало нарушение исторически сложившегося «этнического баланса» в Шелковском, Наурском, Грозненском, Сунженском и других равнинных районах Чечено-Ингушетии, где до этого численно преобладало русское население. Фактически уже тогда была заложена основа для будущих этнических «чисток», которые планомерно проводились в 90-е годы в «Республике Ичкерия».
Ярко выраженная антирусская политика, приводящая к систематическим нарушениям прав человека, моральному и физическому террору, направленному против русского населения, стала кошмарной реальностью в самопровозглашённой Ичкерии с августа 1991 г., когда при попустительстве, а зачастую и при прямом содействии центральной власти чеченские сепаратисты захватили власть в Грозном.
Многочисленные свидетельства террора против нечеченского населения республики, который проводился по личному указанию президента Д. Дудаева и его окружения, находятся в правоохранительных структурах России, в администрации президента Российской Федерации, в Федеральном собрании Российской Федерации, в других ведомствах, имеющих касательство к положению в Чеченской республике.
По сведениям различных источников, с 1991 г. по 1999 г. на территории Чечни было убито (не считая погибших во время боевых действий) более 21 тыс. русских, захвачено более 100 тыс. квартир и домов, принадлежащих «некоренным» жителям Чечни (включая ингушей), более 46 тыс. человек было обращено в рабство либо использовано на принудительных работах (от сбора дикорастущей черемши до строительства дороги в Грузию через Итум-Кале и Тазбичи), только за период с 1991 г. по декабрь 1994 г. (то есть до ввода федеральных войск) Чечню покинуло более 200 тыс. русских.
Виллиам Софайр
поместил статью с красноречивым названием «Балтийские страны принадлежат НАТО». В статье есть примечательная фраза, касающаяся нашего «предмета»:
«Чечня необходима США. Война в Чечне делает слабой Россию, и всё, что делает слабой Россию, идёт на пользу США».
Тут, как говорится, уже не до дипломатии, когда на виду у всех тебе под ноги небрежно бросают перчатку - как будто сплёвывают… Поднимем. Ответим. Не заметить - себя не уважать.
Директор ФСБ России Николай Платонович Патрушев:
Недавно Федеральная служба безопасности предала гласности имеющиеся в ее распоряжении данные о подрывном характере деятельности на территории Российской Федерации и стран СНГ организаций, созданных экстремистским крылом международного исламского объединения «Братья-мусульмане». Следует отметить, что экстремистские подразделения «Братьев-мусульман» функционируют более чем в 50 странах мира под руководством центров, расположенных на территории ближневосточных и европейских государств. Структуры, созданные их эмиссарами, выявлены в 49 регионах России. Руководители экстремистов координируют свою деятельность с террористическими группировками «Аль-Гамаа аль-Исламия», «Аль-Джихад аль-Ислами», известным международным террористом Усамой бен Ладеном, боснийскими боевиками и используют благотворительность в качестве прикрытия для распространения идей воинствующего ислама.
В своё время пошатнулось что-то в датском королевстве, а в демократической России - хуже того… На смерть Героя различные СМИ отозвались по-разному. Газета «Спецназ России», сняв другой подготовленный материал, поставила в номер очерк
Павла Евдокимова
«Судьба Героя». Приведём его в сокращении, не убоясь некоторых повторов.
«Герман Угрюмов стал вторым офицером высшего командного состава, у которого на этой войне не выдержало сердце. Первым был командующий группировкой морской пехоты в Чечне 53-летний генерал-майор Александр Отраковский, умерший в Ведено в марте 2000 года.
Теперь новая смерть… Последние два-три месяца ходили слухи, что Герман Угрюмов может стать первым заместителем директора ФСБ.
Родился Герман Алексеевич через три года после окончания войны в семье фронтовика. После школы работал на судоремонтном заводе. В 1972 году окончил Каспийское высшее военно-морское училище. Службу проходил на Каспии, был командиром корабля.
Уже в ином качестве, «на берегу», он по-прежнему оставался моряком - и не только по званию, которое свидетельствовало о его флотском «происхождении»; он буквально болел морем. Его кабинет на Лубянке украшали флаги, модели кораблей и фотографии. Капитанская рубка, одним словом.
