Такие понятия как материя и вещество относятся к фундаментальным категориям научного познания мира и взаимосвязаны между собой. Однако по сути, это два совершенно разных термина, содержащих в себе общее представление о современном представлении мира. Распознав отличия между ними, можно четко выделить границу и вполне конкретно представить суть каждого понятия, при этом важно сохранить взаимосвязь, исключая общее черты, которые являются следствием противоречивого восприятия этих категорий, которое только размывает границы и уводит от сути.
Философская наука рассматривает материю как некую субстанцию, которая лежит в основе всех материальных вещей и явлений мира.
То есть само определение материи исходит из нестандартного взгляда на нее, который выходит за рамки обыденного понимания. Создается некая концепция «основы» для всего, с чем мы сталкиваемся в реальном мире.
Этот подход так же становится причиной слияния категорий материи и вещества, определяющие признаки этих терминов получают довольно схожие черты, а в некоторых случаях могут даже приравниваться друг другу, из-за чего их истинное значение становится непонятным.
К примеру, существует довольно распространенное определение материи, в котором она обозначается как категория, характеризующая объективную реальность, которая через ощущения отображается в сознании человека и существует абсолютно независимо. На самом деле, это свойство следует отнести к веществу, так как оно не является признаком основы всех вещей и явлений, правильной характеристикой можно признать только независимость существования.
И это лишь одно из многих противоречий, существующих в различных определениях материи. Практически в любом случае, авторы известных высказываний в своих описаниях материи демонстрировали невозможность охватить все физические свойства, а при попытке свести все к физике формулировка становилась еще более размытой, и снова привязывается к ощущениям человека, что более свойственно веществу.
Сложно выделить одно, наиболее точно определение материи из всех возможных. Если сравнить хотя бы несколько из них, можно обнаружить массу противоречий, как в самих теориях, так и между ними.
Чтобы охарактеризовать материю, не наделяя ее признаками вещества, достаточно определить ее как непрерывную субстанцию, которая лежит в основе бытия .
Вещество, так же как и материя, является одним из главных участников всего что происходит в реальном мире. Первое, что отделяет материю от вещества – его производность.
Материя является более обобщенным понятием, чем-то вроде первичной основы из которой можно выделить отдельную производную – вещество.
Еще один основополагающий признак вещества, определяющий его суть – дискретность . Вещество может быть отдельно взятым компонентом, что отрицает возможность непрерывности. При этом, оно может содержать в себе определенное количество объектов, разделенные на различные уровни иерархии.
Данная категория имеет более практичное значение во всех науках, нежели материя и в большинстве случаев представляет отдельный объект для изучения и экспериментов, как реальных, так и теоретических, в то время как материя может рассматриваться исключительно как объект мысленных опытов.
Конкретика – это самая явная отличительная черта вещества. Оно вполне детально разделяется на структурные уровни, от электрона до макроскопических тел и геологических систем, поэтому гораздо проще подпадает под определение и рассмотрение с точки зрения философской концепции.
Статус производной материи не исключает вероятность наличия материи в структуре вещества. Так как материя это основа для всего, это означает, что она обязательно будет присутствовать в своем производном, что ярко подчеркивает границы между этими двумя понятиями.
Именно на границе этих двух понятий выводятся всевозможные законы и теории, которые проявляют себя различным образом в материальном мире, поэтому очень важно правильно разделять их и выделять основные различия.
Основополагающим элементом изучения подавляющего количества естественных наук является материя. В этой статье мы рассмотрим материи, формы её движения и свойства.
На протяжении многих веков понятие материи менялось и совершенствовалось. Так, древнегреческий философ Платон видел её как субстрат вещей, который противостоит их идее. Аристотель же говорил, что это нечто вечное, что не может быть ни сотворено, ни уничтожено. Позже философы Демокрит и Левкипп дали определение материи как некой основополагающей субстанции, из которой состоят все тела в нашем мире и во Вселенной.
Современное понятие материи дал В. И. Ленин, согласно которому она является самостоятельной и независимой объективной категорией, выражаемой человеческим восприятием, ощущениями, она также может быть скопирована и сфотографирована.
Главными характеристиками материи являются три признака:
Первые два отличаются метрологическими свойствами, то есть их можно количественно измерить специальными приборами. Пространство измеряется в метрах и его производных величинах, а время в часах, минутах, секундах, а также в сутках, месяцах, годах и т. д. У времени есть также другое, не менее важное свойство - необратимость. Нельзя вернуться на какую-либо исходную временную точку, вектор времени всегда имеет одностороннюю направленность и движется от прошлого к будущему. В отличие от времени, пространство - более сложное понятие и имеет трёхмерное измерение (высота, длина, ширина). Таким образом, все виды материи могут передвигаться в пространстве за определённый промежуток времени.
Всё, что нас окружает, передвигается в пространстве и взаимодействует друг с другом. Движение происходит непрерывно и является главным свойством, которым обладают все виды материи. Между тем этот процесс может протекать не только при взаимодействии нескольких объектов, но и внутри самого вещества, обуславливая его видоизменения. Различают следующие формы движения материи:
Все вышеназванные формы материи взаимосвязаны, взаимодополняют и взаимозаменяют друг друга. Они не могут существовать самостоятельно и не являются самодостаточными.
Древняя и современная наука приписывали материи множество свойств. Самое распространённое и очевидное - это движение, однако имеются и другие универсальные свойства:
Современные ученые выделяют три фундаментальных вида материи:
Вещество - вид материи, главным свойством которого является дискретность, то есть прерывистость, ограниченность. В его структуру входят мельчайшие частицы в виде протонов, электронов и нейтронов, из которых состоит атом. Атомы соединяются в молекулы, формируя вещество, которое, в свою очередь, образует физическое тело или текучую субстанцию.
Любое вещество обладает рядом индивидуальных характеристик, отличающих его от других: масса, плотность, температура кипения и плавления, структура кристаллической решётки. При определённых условиях разные вещества можно соединять и смешивать. В природе они встречаются в трёх агрегатных состояниях: твёрдом, жидком и газообразном. При этом конкретное агрегатное состояние лишь соответствует условиям содержания вещества и интенсивности молекулярного взаимодействия, но не является его индивидуальной характеристикой. Так, вода при разных температурах может принимать и жидкую, и твёрдую, и газообразную форму.
Виды физической материи включают и такую компоненту, как физическое поле. Оно представляет собой некую систему, в которой материальные тела взаимодействуют. Поле является не самостоятельным объектом, а, скорее, носителем специфичных свойств образовавших его частиц. Таким образом, импульс, высвобожденный от одной частицы, но не поглощённый другой, является принадлежностью поля.
Физические поля - это реальные неосязаемые формы материи, обладающие свойством непрерывности. Их можно классифицировать по различным критериям:
В XX веке в физике как компромисс между материалистами и идеалистами для объяснения некоторых явлений появился термин "физический вакуум". Первые приписывали ему материальные свойства, а вторые утверждали, что вакуум - это не что иное, как пустота. Современная физика опровергла суждения идеалистов и доказала, что вакуум - это материальная среда, также получившая название квантового поля. Число частиц в нём приравнивается к нулю, что, однако, не препятствует кратковременному возникновению частиц в промежуточных фазах. В квантовой теории уровень энергии физического вакуума условно принимается за минимальный, то есть равный нулю. Однако экспериментально доказано, что энергетическое поле может принимать как отрицательные, так и положительные заряды. Существует гипотеза, что Вселенная возникла именно в условиях возбуждённого физического вакуума.
До сих пор не до конца изучена структура физического вакуума, хотя и известны многие его свойства. Согласно дырочной теории Дирака, квантовое поле состоит из движущихся квантов с одинаковыми зарядами, неясным остаётся состав самих квантов, скопления которых перемещаются в виде волновых потоков.
МАТЕРИЯ – понятие древнегреческой, затем всей европейской философии. Играет важную роль в онтологии, натурфилософии, теории познания. Имеется во многих, но не во всех системах европейской философии. Основные значения понятия материи: 1) субстрат, «подлежащее», «то, из чего» (Аристотель) возникают и состоят вещи и Вселенная; 2) бесконечно делимый континуум, пространство, «то, в чем» (Платон), или протяжение (Декарт); 3) принцип индивидуации, т.е. условие множественности (Платон, Аристотель, Прокл, Лейбниц); 4) вещество, или тело, обладающее инертностью, т.е. массой, и непроницаемостью, т.е. упругостью или твердостью (античные стоики, новоевропейские материалисты). Противопоставляется материя духу, разуму, сознанию, форме, идее, благу, Богу, актуальному бытию (как чистая потенция), или, напротив, вторичным явлениям сознания как подлинное, объективное, первичное бытие. На этой оппозиции основывается идеологическое значение понятия материи и противостояние материализма и идеализма .
Термин «материя» – латинская калька древнегреческого слова «ὕλη» («ὕλη» первоначально означало «лес», древесину как строительный материал; лат. materia – также первоначально «дубовая древесина, строевой лес»). В философию термин «ὕλη» впервые введен Аристотелем, латинский перевод «materia» – Цицероном. Аристотель употребляет термин «ὕλη» – материя, излагая взгляды своих предшественников. По его утверждению, «первоначало всего», о котором учили большинство философов-досократиков, есть именно материя (вода у Фалеса, воздух у Анаксимена, беспредельное у Анаксимандра, огонь у Гераклита, четыре элемента у Эмпедокла, атомы у Демокрита): «Большинство первых философов считало началом всего одни лишь материальные начала, а именно то, из чего состоят все веши, из чего как первого они возникают и во что как в последнее они, погибая, превращаются» (Метафизика, 983 b5–9). С материей отождествляет он и «третье начало» Платона, «хору» − пространство. Эту традицию продолжает ученик Аристотеля Феофраст, а затем все древние доксографы и новые историки философии.
Учения первых греческих натурфилософов одно время объединяли под названием «гилозоизма», т.е. «живоматериализма», дабы подчеркнуть отличие их представления о перво-материи как живом и отчасти разумном начале от механистического материализма нового времени. Нередко такой гилозоизм характеризовался как переходная ступень от мифа к логосу, от религиозного мировосприятия к рациональной философии. В первоначалах досократиков видели развитие космогонических мифов Передней Азии. Однако сами натурфилософы сознавали себя не продолжателями, а прямыми оппонентами традиционной мифологии: критика общепринятых религиозных воззрений как бессмысленных и безнравственных составляет полемический пафос ранних досократиков. Главное их стремление – утвердить мир на единой незыблемой, вечной основе, и именно в качестве такого вечного, всеохватывающего начала выступает у них материя; более того, она – живая, движущая и организующая, всемогущая божественная сила. Она обеспечивает единство и стабильность космоса, неизменность и непреложность его законов – то, чего не могли обеспечить враждующие, преходящие и слабые божества традиционной мифологии. Фалесовская вода порождает и объемлет все космические элементы; «беспредельное» Анаксимандра – божественно и непреходяще, обеспечивает неизменность и постоянство круговорота возникновении и уничтожении в мире; Анаксименовский воздух все проникает, животворит и движет. При этом материальному первоначалу приписывается правильное, закономерное движение (напр., разрежение и сгущение у Анаксимена). У Гераклита первоматерия – огонь, вечный, живой и подвижный, он отождествляется с мировым законом, мерой, или разумом – Логосом, обеспечивающим единство противоположностей.
Эмпедокл, Анаксагор и Демокрит вводят понятие материи как одновременно единой и множественной: четыре элемента Эмпедокла, вселенская смесь частиц Анаксагора, атомы Демокрита.
Учение Платона о материи можно рассматривать как решение проблемы: как обосновать сосуществование множественного эмпирического мира и изначально единого, неизменного и умопостигаемого бытия. Если подлинное бытие – первообраз, а эмпирический мир – его подобие или отражение, то необходимо должно быть нечто, в чем отражается первообраз, что обусловливает отличие от него отражения, и тем самым существование числового множества, движения и изменения. Есть два вида, – рассуждает Платон в диалоге «Тимей», – с одной стороны, «то, что всегда есть и никогда не возникает, с другой – то, что всегда возникает, но никогда не существует. Первое постигается умом и мышлением и всегда тождественно себе; второе – неразумным чувством и мнением, оно всегда рождается и погибает, но никогда не существует в действительности» (27 d – 28 а). Однако необходимо допустить и «третий вид», непостижимый ни уму, ни чувствам, – нечто «темное и дремучее», о чем мы можем лишь догадываться путем «незаконного умозаключения». Этот третий вид – пространство, или материя – служит местом и средой, в которой возникают и гибнут эмпирические вещи, их «матерью», «кормилицей» и «восприемницей», тем «воском», на котором запечатлеваются оттиски вечно сущего; эти оттиски и составляют наш эмпирический мир. Третий вид непреходящ, ибо не возникает и не погибает; но в то же время он и не существует, ибо совсем непричастен бытию. Он не тождествен себе, ибо не обладает никакими свойствами, сущностью или смыслом, и потому же он – не изменчив, ибо в нем нечему изменяться. Если подлинное бытие проявляет себя в эмпирии в виде смысла и целесообразности, законов природы и космоса, обеспечивающих гармонию, порядок и сохранение, то «третий вид» проявляется как «необходимость» – мировая энтропия. Т.о., то, что называется в новое время «законами природы», распадается для Платона на две части: собственно законы, проявление единого мирового разума, источника бытия, и проявления материи, «необходимости», источника тленности и несовершенства. Не обладая никакими качественными характеристиками, платоновская материя наделена одним потенциальным свойством: она способна к математическому структурированию. По описанию Платона, когда подлинное бытие отражается в материи, возникает множество треугольников, равносторонних и прямоугольных равнобедренных, которые затем упорядочиваются в пять видов правильных многогранников; каждый из пяти видов соответствует одному из первоэлементов: тетраэдр – огонь, октаэдр – воздух, икосаэдр – вода, куб – земля, а додекаэдр – элемент неба (впоследствии пятый элемент, quinta essentia, был назван «эфиром» и считался особо тонким живым огнем, из которого состоит небесная сфера и все небесные тела). Материя, в которой существуют эти геометрические фигуры и тела, называется у Платона «пространством» (χώρα τόπος), но мыслится не как реальное пустое пространство, а скорее как математический континуум. Его главная характеристика – «беспредельность» (τὸ ἄπειρον), не в смысле бесконечной протяженности, а в смысле абсолютной неопределенности и бесконечной делимости. Такая материя выступает, прежде всего, как принцип множественности, противостоящий единому бытию. Платона не занимает очевидное затруднение: как объяснить переход от чисто математических конструкций к телам, обладающим массой и упругостью.
Аристотель разрабатывает свое понятие материи. Как ученик и последователь Платона, он принимает, что предметом истинного, научного знания может быть лишь единое, неизменное бытие – идея, или форма (εἶδος, μορφή). Но относительно эмпирического мира он расходится с Платоном, не соглашаясь признать ни иллюзорности его существования, ни его непознаваемости. Одна из главных задач аристотелевой метафизики – обосновать реальность эмпирического мира и возможность науки физики, т.е. достоверного знания об изменчивых вещах. Такая постановка проблемы не позволяет принять досократовское представление о материи как об определенном наборе первоэлементов, где возникновение и изменение мыслится как результат чисто количественных комбинаций этих элементов. Подобное представление лишь отодвигает проблему – вопрос о происхождении самих первоэлементов остается открытым. Аристотель избирает другой путь – релятивирует платоновский принцип множественности, делает материю относительной. Платоновская материя выступает прямой противоположностью вечному бытию (идеям) как небытие; божественному принципу единства – как принцип множественности; идеям как источнику определенности – как «беспредельность» и бесконечность, идеальному Уму – как бессмысленная «необходимость». Для Аристотеля материя – тоже небытие, беспредельность, лишенная целесообразности необходимость, однако главная ее характеристика иная: материя – это то, что ничему не противоположно, материя – это всегда субъект, бескачественное подлежащее (ὑποκείμενον) всех предикатов (форм). Материя, по Аристотелю, всегда есть материя чего-нибудь, и понятие материи имеет смысл лишь для пары соотнесенных предметов. Способ познания материи – аналогия (пропорция). Как бронза является материей для статуи, так четыре первоэлемента (земля, вода, воздух, огонь) – материя для бронзы, а невоспринимаемая для чувств и разума первоматерия – материя для четырех элементов. В том же соотношении находятся, напр., живое существо, или душа, и его материя – тело; физическое тело и его материя – четыре элемента и т.д. Это значит, что статуя по сравнению с бронзой, или живое существо по сравнению с неодушевленным телом содержит некий дополнительный элемент – Аристотель называет его тем же словом, каким Платон называл свои вечные идеи – εἶδος, форма. Другая же составная часть всякого существа или вещи, та, что подлежит оформлению и структурированию, и есть ее материя. При этом материя вовсе не должна существовать независимо от вещи и прежде нее, как в частном случае с бронзой и статуей; так, душа (т.е. одушевленность, жизнь) и тело живого существа не существуют ни до, ни отдельно друг от друга. Аристотель уточняет свое понятие материи в трех важнейших аспектах: с точки зрения ее способности к изменению, бытия и познаваемости. Говоря об изменении, возникновении или становлении чего-либо, необходимо, согласно Аристотелю, различать то, что становится, и то, чем оно становится. Первое и есть материя, второе – форма, или «составное», т.е. то, что состоит из материи и формы (таковы, по Аристотелю, все сущие вещи и существа за исключением Бога – вечного двигателя, который есть чистая «форма форм» и материи непричастен). Первоматерия, служащая материей для всего сущего, сама не есть сущее. Материя – это небытие, τò μὴ ὄv. Однако поскольку материя понятие относительное, то она – не просто небытие вообще, а небытие чего-то, той вещи, которая может возникнуть именно из этой материи при воздействии определенных причин (действующей, формальной и целевой). Следовательно, всякая материя – это определенная вещь (τόδε τι) в возможности (δυνάμει). Соответственно, и первоматерия, лежащая в основе мироздания, – это не чистое небытие, а потенциальное бытие, τò δυνάμει ὄv. Первая материя существует только в составе данной вселенной, а не сама по себе, следовательно, другой вселенной, нежели наша, быть не может. С точки зрения познания, материя, как не обладающая ни одним из определений того предмета, для которого она служит материей, есть нечто неопределенное (ἀόριστον, ἄμορφον). Поэтому материя сама по себе непознаваема ни теоретически, ни эмпирически. О ее существовании мы заключаем лишь путем аналогии. Благодаря такому понятию материи Аристотель может объяснить все процессы возникновения, изменения и движения как процессы реализации заложенной в вещах предрасположенности к принятию той или иной формы, как актуализацию потенций или, что то же самое, как оформление и переоформление материи. Аристотелевское понятие материи, т.о., не обозначает определенный предмет, напр., первовещество, а является импликацией научной программы: при исследовании всякой эмпирически данной вещи или класса вещей и явлений ставится вопрос, что именно должно рассматриваться как материя этой вещи и какими именно действующими и формально-целевыми причинами обусловлена актуализация этой материи. В рамках такой программы возможно построение рационального научного естествознания, которое должно носить квалитативный характер. Научной программой служило и платоновское понятие материи как пространства, принципа множественности и математического континуума. Соответственно, и естествознание, разработанное на основе платоновской программы, должно было носить математический характер. Именно поэтому современные физики рассматривают Платона как своего предтечу.
После Аристотеля в эпоху эллинизма понятие материи разрабатывается в школах стоиков и неоплатоников. Стоики сводят все сущее к материи, неоплатоники, наоборот, к идее-форме, что позволяет теоретически дедуцировать мироздание из одного источника. Для стоика бытие – едино; все, что существует, составляет вселенную (τò πᾶν, universum), космос, который поэтому тоже един и единствен. Главный признак бытия – способность действовать и испытывать воздействие. Такой способностью обладают только тела. Следовательно, существуют только тела. Телом стоики считают не всякую вещь, воспринимаемую чувствами (как Платон), но лишь предметы, обладающие упругостью (твердостью, непроницаемостью) и ὄγκος – трехмерным объемом и тяжестью. Бог, душа и качества предметов, по стоическому учению, тоже телесны. Напротив, пространство, время, пустота, значения слов и понятий – не тела; они представляют собой «нечто» (τι), но не существуют в действительности. Раз пустоты нет, то вселенная есть физический континуум, следовательно, всякое тело может до бесконечности делиться на тела. Материя, согласно стоическим воззрениям, телесна, едина, непрерывна и представляет собой единственное сущее. Такая теоретическая система стройна и последовательна, но мало пригодна для объяснения эмпирической действительности. Она нуждается в уточнении – и стоицизм, слегка видоизменив, включает в свою систему платоновско-аристотелевское учение о взаимодействии материи и формы. Поскольку существовать – значит действовать и претерпевать воздействие, постольку внутри сущего – материи – можно различить две части, или два начала (ἀρχαί): действующее и страдающее. Пассивная часть материи, способная гл.о. к страданию, выступает в качестве подлежащего (ὑποκείμενον) и есть материя в узком смысле слова. Она представляет собой бескачественное тело (ἄποιον σῶμα), или бескачественную сущность (ἄποιον οὐσία), она инертна (бессильна – ἀδύναμος) и неподвижна, но вечна – не возникла и не подлежит разрушению, сохраняя неизменным свое количество. В ней и на нее действует активная часть материи – Логос, которого стоики зовут еще «Богом, Умом, Провидением и Зевсом». Эта воплощенная Сила, божественный Разум, представляет собой теплое газообразное тело, состоящее из смеси тончайших частиц теплого воздуха и огня, и называется «дыханием» – πνεῦμα (лат. spiritus). Механизм взаимодействия пневмы и инертной первоматерии стоики объясняют с помощью учения о «всецелом смешении» (διόλου κρᾶσις). При смешении различных компонентов вселенского континуума могут возникать абсолютно гомогенные смеси: при отделении сколь угодно малой части этой смеси, в ней будут наличествовать все компоненты. Пневма – самый тонкий из элементов, смешана повсюду с частицами косной пассивной материи. Функции пневмы у стоиков – те же, что функции формы-идеи у Платона и Аристотеля: она сообщает пассивной части материи порядок и структуру, обеспечивает цельность и единство космоса и каждой вещи в нем. Она же является источником изменения и движения. Однако взаимодействие упорядочивающего и пассивного начал объясняется у стоиков чисто физически: будучи силой, пневма создает напряжение (τόνος) между материальными частицами, своего рода динамическое притяжение. Именно к стоическому учению о пневме, вероятно, восходят позднейшие понятия эфира и физической силы в естествознании.
Учение о материи, отличное от стоического, разрабатывается в неоплатонизме . Согласно общей для всех неоплатоников иерархической схеме, первоначалом всего является Единое (оно же «Бог» и «Благо как таковое»). Это Единое выше всякого бытия – «по ту сторону» сущего (оно так и называется – τò ἐπέκεινα, «потустороннее»; лат. – трансценденция). Единое – источник бытия, которое составляет следующую ступень в неоплатонической иерархии и называется по-разному: бытием, истинно сущим, Умом, умопостигаемым миром или идеями. Бытие существует постольку, поскольку оно едино – «постоянно взирает на Единое». Ниже бытия располагается Душа, «неделимая и разделенная в телах», двойственное существо, причастное бытию, разуму, вечности и неизменности в силу своей неделимости, причастное небытию, бессмысленности и движению в силу разделенности в телах (индивидуации). Следующая ступень вниз по онтологической лестнице – тело, телесность вообще (τò σωματοειδες), тленное, изменчивое, косное, неразумное, существующее лишь в излучении души и формы-идеи низшего порядка. Дальше вниз ничего нет. Это и есть материя неоплатоников – тот низ, «дно» онтологической иерархии, где ничего нет, небытие (τò μὴ ὄv). Характеристики материи – беспредельная, бесконечная, бескачественная, не существующая, инертная, бессильная, вязкая, противоположность благу, источник и сущность зла. Будучи тоже в своем роде по ту сторону всего сущего, материя представляет собой, согласно Плотину, прямую противоположность не бытию и идее, а самому Единому-Благу. Другие неоплатоники не принимали такую концепцию двух трансцендентных полюсов и отрицали за материей самостоятельность. Помимо этой низшей материи «дна», Плотин, а вслед за ним Порфирий и Прокл учили об «умопостигаемой материи», той, которая служит средой для умопостигаемых сущностей – первого и высшего множества. Это то самое понятие математического континуума, о котором говорил Платон, но более разработанное и детализованное. Помимо умопостигаемой материи, служащей субстратом для идей и арифметических чисел, Прокл вводит понятие материи воображения (φαντασία), субстрата геометрических фигур. Общее свойство всех видов материи – материи идей, чисел, воображаемых фигур и чувственных тел – беспредельность, т.е. неопределенность, иррациональность и делимость до бесконечности.
У христианских мыслителей поздней Античности и раннего средневековья учение о материи сводится к доказательству того, что материи нет, ибо Бог сотворил мир из ничего. Ни платоновский дуализм, ни аристотелевский имманентизм для них неприемлемы. На этом настаивают Ориген, Евсевий и все каппадокийцы. Другие мыслители, пишущие на натурфилософские темы по языческим источникам (Халкидний, Исидор, Бэда, Гонорий и др.), оговариваются, что первая материя, materia, то, из чего или в чем творил Создатель Вселенной, действительно есть ложная языческая выдумка, но материя как беспорядочное смешение всех элементарных частиц на заре мировой истории могла существовать в результате первого акта творения; именно о ней говорит Платон в «Тимее» (первичное смешение треугольников до начала деятельности Демиурга-Творца), и ее называют silva – второй вариант перевода греч. ὔλη на латынь. Учение о вторичной материи – сильве – сохранялось до 13 в., соединившись позднее с атомистическими представлениями. Что касается собственно материи – materia prima, то на протяжении всего Средневековья в арабском мире, а начиная с 13 в. и на европейском Западе разрабатывается аристотелевское учение. В центре обсуждения оказываются вопросы о бытии, небытии или потенциальном бытии материи, и в связи с этим о том, что означает ее потенциальность в сравнении с действительным бытием – материальных вещей, души или вечных идей; о самостоятельности или релятивности материи; оба эти вопроса объединяются на латинском Западе в один: является ли материя субстанцией? Исследуются также вопросы о единстве или множественности материи (материя умопостигаемая, имагинативная и собственно первоматерия – субстрат тел и вещества), о материи как принципе индивидуации, в частности: каким образом возможны индивидуальные души, если принцип множественности – материя, а души бессмертны, следовательно, нематериальны? Обсуждается также, вечна ли материя, или сотворена, или родилась естественным образом? И проблема, детально поставленная, но не разрешенная Аристотелем: материальны ли небесные тела, и если да, то что у них за материей? Ближе всех к Аристотелю трактовал понятие материи Фома Аквинский; с точки зрения Фомы, она не имеет самостоятельного бытия, следовательно, не есть в собственном смысле субстанция; материя для Фомы есть прежде всего принцип индивидуации, условие возможности нумерического различия в вещах. Оппонентом Фомы выступил прежде всего Дунс Скот, учивший, что индивидуальные вещи – прежде видов и родов, а потому чисто нумерического отличия нет и материя не может быть принципом индивидуации. На учение Скота опирались затем номиналисты Оккам и Буридан, для которых материя – конкретная, актуально существующая вещь, самостоятельная субстанция. Это номиналистическое понимание материи во многом определило трактовку материи в новое время, прежде всего в естественных науках (как реально существующее вещество, наделенное массой и силой) и в философии Просвещения.
Основные тенденции развития учения о материи в новое время следующие: 1) Субстанциализация: относительная, существующая лишь в потенции и только по отношению к форме материя аристотелевской традиции превращается в реально и самостоятельно существующую субстанцию, которая сама продуцирует все формы и процессы во вселенной и, собственно, всю вселенную и составляет. 2) Структурирование: бескачественная и бесформенная материя наделяется собственными, неотделимыми от нее свойствами: протяжением, инерцией, тяжестью, упругостью и/или атомистической структурой. 3) Динамизация: пассивная материя превращается в активную движущую силу.
С другой стороны, прежде всего для развития понятия материи были характерны прямо противоположные тенденции: материя феноменализируется, т.е. рассматривается не как субстанция (сущность), а как явление; а в философии естествознания последнего времени это понятие размывается и постепенно исчезает – материя утрачивает одну за другой свои определенные характеристики, становясь бескачественным носителем атрибутов (прежде всего пространства и времени). Платонизирующие философы 16–17 вв. рассматривали материю как одно из двух извечных, параллельно существующих начал. Для Дж. Бруно все субстанции восходят к двум субстанциальным принципам: формальному («мировая душа») и материальному, который Бруно, опираясь на платоновского «Тимея», называет «вместилищем форм». Материя, по Бруно, едина, познается лишь разумом и существует одновременно и актуально, и потенциально, ибо абсолютная потенция есть акт. Будучи абсолютной, вечной, единой и неотличимой от действительности возможностью, материя у Бруно получает первенство перед формами, постоянно сменяющими друг друга в материи. Содержащая в себе формы материя есть природа – прообраз и верховная сила Вселенной. Дуалистом выступает в своей рационалистической метафизике и Декарт. Но материю он толкует иначе, чем Бруно. Все сущее, по Декарту, принадлежит к одной из двух несовместимых субстанций: мыслящей (res cogitans) или протяженной (res extensa). Вторая и есть материя, сущность которой Декарт сводит к трехмерному протяжению. Все чувственно воспринимаемые свойства вещества, как твердость, вес, цвет, суть лишь случайные свойства (акциденции) материи. Будучи пассивной протяженной субстанцией материя делима до бесконечности, заполняет все пространство и остается повсюду тождественной себе.
В противовес рационалистам, для которых понятие материи играет кардинальную роль, английские эмпирики либо элиминируют его вовсе за ненадобностью, либо сводят его роль к минимуму. Для Дж. Локка материя есть условное понятие, получаемое путем абстракции: если тело (вещество) есть «плотная, протяженная и оформленная субстанция» (Локк Дж. Опыт о человеческом разуме, III, гл. 10, § 15), то за вычетом протяжения и оформленности мы получим «смутное представление» о некоей плотной субстанции, которая не может существовать реально и самостоятельно, будучи пассивной, мертвой и неспособной что-либо из себя породить. Дж.Беркли объявляет понятие материи ложным и ненужным: поскольку все не духовные вещи сводятся к основанным на чувственном восприятии представлениям, то материя, о которой говорят философы, должна быть источником восприятия, носителем чувственных качеств. Но источник восприятия – Бог, и посредника ему, как всемогущему, для воздействия на наши органы чувств не нужно. Такой же вторичной абстракцией является материя и у Д.Юма. В целом, начиная с античных скептиков и английских эмпиристов и вплоть до современных философов естествознания, понятие материи исчезает там, где исчезает потребность понять мир как единство.
Наиболее последовательным аристотеликом в Европе нового времени (хотя и с оговорками) следует считать Г.В.Лейбница . Вслед за Фомой Аквинским он считает материю прежде всего принципом индивидуации. В этом своем качестве материя первична по отношению к пространству и протяжению, в то время как для Платона, Плотина, Бруно, Торричелли, Декарта она и есть пространство. Для Лейбница первая материя, познаваемая лишь путем метафизической рефлексии, есть «пассивная сила», в отличие от «активной силы» – формы. Свое учение о materia prima Лейбниц считает адекватным изложением аристотелевского учения о первой материи; однако понятие «сила» (лат. potentia, греч. δύναμις) означает для него уже не «возможность», противоположную действительности, реальному бытию, а «способность к действию». Первичные, неотделимые свойства материи – непроницаемость и инертность. Именно с помощью этих свойств Лейбниц объясняет роль материи как физического принципа индивидуации (для Аристотеля и Фомы этот принцип был прежде всего логическим). Бесчисленное множество монад не сливаются друг с другом физически, поскольку они непроницаемы, и составляют непрерывный континуум, поскольку каждая в отдельности не имеет протяжения; так возникает пространство. Агрегат монад обладает массой, поскольку они инертны, и называется телом, или веществом.
Французский материализм 17 в. обязан своим учением о материи механистическим и атомистическим воззрениям, преобладавшим в естественных и прикладных науках того времени. Новоевропейский материализм должен был иметь и внеэмпирические, общеметафизические и даже религиозные корни. Как и для стоиков, материя для новых материалистов едина, вечна и составляет все, что существует в действительности. Все, что не материя, – вторично либо иллюзорно. Как и у стоиков, материалистический монизм французских просветителей неотъемлем от всеобъемлющего рационализма и религиозного имманентизма (материя и есть бог), что сообщает учению о материи тех и других подлинно религиозный пафос. Материя, или природа, по выражению П.Гольбаха, «есть великое целое, вне которого ничто не может существовать» (Гольбах П. , Избр. произв. в 2-х тт., т. 1. М., 1963, с. 75). «Способ существования материи – движение», которое происходит «из внутренне присущей материи силы». Все, что мы воспринимаем и мыслим, включая нас самих и наше мышление, – модификации той же единой материи и ее движения. Материя бесконечна как в пространстве, так и во времени, протяженна, делима, непроницаема, способна принимать любые формы, которые сама же и продуцирует.
Под влиянием эмпирической философии и естествознания сложилось феноменалистическое учение о материи И.Канта. Уже у предшественников Канта, Хр.Вольфа и А.Баумгартена, понятие материи рассматривалось как применимое только к области явлений; однако сами явления еще требовали рационального обоснования в виде более простых субстанций. Кант редуцирует эту основу явлений к полностью непостижимому для нас (т.е. нерациональному) трансцендентальному объекту («вещь в себе»), к которой уже неприменима категория субстанции. По выражению Канта, материя есть «субстанция явления», но не явление субстанции. Будучи явлением, материя существует в нас, она зависит от существования познающего субъекта, однако представляется чем-то внешним, объективным: она есть «чистая форма, или известный способ представления неизвестного предмета с помощью того созерцания, которое мы называем внешним чувством». Материя есть то, что наполняет пространство; протяженность и непроницаемость составляют ее понятие. Материя, по Канту, – это высший эмпирический принцип единства явлений, но принцип не конститутивный, а регулятивный: любое реальное определение материи может рассматриваться как выводимое из чего-то другого. Иными словами, материя не обладает реальностью априори, но только эмпирической реальностью; ее существование не необходимо. Пространство предшествует материи, и ее понятие нужно нам лишь для обозначения того, что существует в пространстве. Чтобы заполнить пространство, материи нужны две основные силы: репульсивная (сила отталкивания), она же экспансивная (сила распространения вширь), – основа ее протяженности и непроницаемости; сила притяжения противоположная первой, – основа ее ограниченности и измеримости. Кантовское учение о материи представляет собой следующий шаг в направлении, заданном эмпиристами, – к устранению понятия материи, из философии, к замене его, как в современной физике и философии естествознания, понятиями пространства и времени как более адекватными и содержательными. Однако непосредственные наследники Канта – немецкие идеалисты – в этом отношении вернулись назад, к прежним категориям греческой и новоевропейской метафизики; поскольку для метафизической системы, объясняющей мир в его единстве, понятие материи необходимо.
Фр.Шеллинг в ранних работах развивает кантовское учение о силах отталкивания и притяжения как двух принципах реальности, или формах материи. Позже у Шеллинга появляется «синтетическая сила» – сила тяжести, как конструирующий материю момент. Сила тяжести, или материя, – это проявление спящего Духа; материя – есть «дух, рассматриваемый в равновесии своих деятельностей». Реальность, бытие – это не дух и материя, ибо оба они – два состояния одного бытия: материя «сама есть угасший дух, или наоборот: дух есть материя в становлении».
Для Гегеля материя есть «первая реальность, наличное для-себя-бытие; она – не просто абстрактное бытие, но позитивное существование пространства, как исключающего другое пространство». Гегель диалектически развивает понятие материи из противоположности двух абстракций – положительной абстракции пространства и отрицательной – времени. «Материя есть единство и отрицание этих двух абстрактных моментов, первое конкретное». Т.о. она отмечает границу, переход из идеальности в реальность. Сам переход, «движение есть процесс – переход из пространства во время и обратно: напротив, материя, как отношение пространства и времени, есть покоящаяся самотождественность». Существенные определения материи составляют диалектическую триаду (отталкивание – притяжение – тяжесть). Тяжесть и есть, по Гегелю, субстанциальность материи: именно тяжесть выражает «ничтожность вне-себя-бытия материи в ее для-себя-бытии, ее несамостоятельность».
Физическое понятие материи довольно существенно отличается от онтологического понятия. Оно складывается со становлением экспериментального естествознания 17 в. под влиянием как философских представлений, так и ради нужд эксперимента. Для Галилея первичные качества материи – это ее арифметические (исчислимость), геометрические (форма, величина, положение, касание) и кинематические (подвижность) свойства. Кеплер усматривает в материи две изначальных, диалектически противопоставленных силы: силу движения и силу инерции. В классической ньютоновской механике основные свойства материи – это инерция (инертная масса), способность сохранять состояние покоя или равномерного прямолинейного движения, и тяжесть – способность тяжелых масс взаимно притягиваться по закону гравитации. Материи противопоставляется энергия – (-)способность совершать механическую работу, или проявлять силу в движении. Другие признаки материи: сохранение массы во всех физических и химических процессах; тождество инертной и тяжелой массы, отличие материи от пространства и времени.
Уже у Лейбница и Канта материя оказывается полностью сводимой к проявлениям силы. У Канта она зависима от пространства и времени как первичных форм чувственности. К нач. 20 в. понятие материи как носителя массы, отличного от силы и энергии, с одной стороны, от пространства и времени, с другой, – расшатывается. В частности, напр., сам процесс взвешивания, сведение массы к весу, устраняет барьер между инертностью как признаком вещества и силой. Уже второй закон Ньютона определяет массу через соотношение силы и ускорения. Открытие неевклидовых геометрий поставило вопрос об их физическом смысле и сделало проблематичным физическое понятие пространства. Кроме того, предпринимались попытки объяснить массу как чисто электромагнитно-индуктивный эффект, причем масса должна рассматриваться в этом случае как величина, зависимая от скорости. Наконец, теория относительности Эйнштейна поставила массу в окончательную зависимость от скорости. Масса и энергия в формуле Ε = mc 2 эквивалентны друг другу и взаимозаменимы. Закон сохранения действителен теперь лишь применительно к «сумме» массы и энергии, т.н. «массэнергии». В то же время пространство, или пространственно-временной континуум, утрачивает «онтологичекое» отличие от материи. И то, и другое рассматриваются теперь как различные аспекты той же реальности и, в конечном счете, отождествляются. В современной физике не сохранилось ни одного из классических определений материи. Однако как философия, так и физика предпочитают обходить это ставшее неопределенным и темным понятие, заменяя его другими – пространство-время, хаос, система и др.
Литература:
1. Гейзенберг В. Философские проблемы атомной физики. М., 1953;
2. Овчинников Н.Ф. Понятие массы и энергии в их историческом развитии и философском значении. М., 1957;
3. Кучевский В.Б. Анализ категории «материя». М, 1983;
4. Lange F.A. Geschichte des Materialismus. 1866;
5. Baeumker CI. Das Problem der Materie in der griechischen Philosophie. 1890;
6. Weyl H. Raum, Zeit, Materie. 1970;
7. Mittelstaedt P. Philosophische Probleme der modernen Physik. 1976.
Трактовка права как реального факта важна для науки. Это ее исходный пункт. Но такой констатацией ограничиться нельзя (ведь, по сути дела, мысли и воля людей, любые явления психологического порядка – это тоже реальные факты действительности).
Перед нами – как подметил правовед, действительно "сила, регулирующая поведение людей" (она – действует, работает, обставлена в своем действии сроками, поддерживается в своем действии государственными органами, именуемыми "правоохранительными").
Главное, право – это особая социальная реальность. Такой поразительный феномен, который относится к субъективной стороне жизни общества, в своем возникновении и действии зависит от людей, от их мнений и воли, и в то же время представляет собой особое явление среди фактов действительности.
Что значит "особое явление"? А то, что право имеет свое "тело" – corpus juris , как говорили юристы Древнего Рима. "Тело" как своеобразная, позволительно сказать, материя со своими свойствами, своей жизнью, логикой существования и развития. Материя – не в грубо материалистическом понимание, т. е. не в значении вещественных, зримых предметов (хотя в праве есть и такая сторона – законы, другие правовые источники), а в значении социальной, во многом "незримой" реальности.
Что же представляет собой "тело", "материя" (corpus juris) права – разговор особый, он впереди. Сейчас лишь приведу мнение еще одного видного русского правоведа – Б. А. Кистяковского. Причем пока только выдержку из его сочинения, свидетельствующую, помимо самого существа проблемы, о том (и это обстоятельство в высшей степени знаменательное), какое внимание в дореволюционное время русская правовая наука придавала положению о праве как объективной реальности. Итак, по мнению Б. А. Кистяковского, "правовую реальность следует поставить приблизительно посередине между реальностью произведений скульптуры и живописи, с одной стороны, и произведением литературы и музыки – с другой. Но все-таки ее придется признать немного более близкой к реальности первого вида культурных благ, чем второго..."
Неожиданные сравнения и аналогии! Не правда ли? Запомним это высказывание правоведа дореволюционной поры: оно поможет нам разобраться в том, что представляет собой материя, "тело" права.
Только при признании того, что предметом юридических знаний являются не сами по себе акты власти, не требования той или иной идеологии, не какие-то иные фантомы, а твердая объективная реальность (конечно, особая! во многом "незримая"! – такая, которая относится к социальной материи, к субъективной стороне жизни общества и, вспомним, близка к произведениям "скульптуры и живописи") - только при признании этого воз можна действительная, истинная наука, "имеющая дело" с реальными фактами окружающей нас действительности. То есть – такая же в принципе наука, как все иные отрасли знаний. Да к тому же – наука, призванная практически и теоретически осваивать такие реальные факты действительности, которые в той или иной мере и виде выражают известные идеальные, гуманитарные начала.
Такой ("естественно-технический" и одновременно – гуманитарный) характер правоведения придает ему высокозначимый науковедческий статус.
И этот же подход к юридическим знаниям является, помимо всего иного, также и предупреждением против легкого (порой авантюрного) отношения к праву, к бытующим представлениям, согласно которым возможно произвольно, как душе угодно кроить и перекраивать юридические нормы, в одночасье, чуть ли не одним "росчерком пера" преобразовать юридическую систему, а вместе с ней и всю жизнь общества.
Стало быть, юридическая материя – как и всякая "материя", – казалось бы, доступное "вещество" в ру ках человека, в действительности оказывается предме том далеко не всегда податливым к вольному манипулиро ванию. Через право, законы, всю систему юридических институтов возможно решать различные жизненные задачи, реализовывать многие жизненные интересы. Возможно и необходимо развивать и совершенствовать действующее право. Но материя права такова, что она не позволяет использовать право по принципу– "что хочу, то и ворочу" или по придворным нравам – "чего изволите?".
Так что, истинный правовед, владеющий необходимой суммой профессиональных знаний, должной юридической культурой и гражданственной целеустремленностью, обязан, независимо от своего социального и служебного положения, уметь говорить "нет" – "нет. Право не позволяет сделать это". Или – "позволяет сделать лишь то-то и то-то, и ничего иного". Или – "что ж, извольте, используйте для задуманного Вами правовые установления, но знайте – будут крупные издержки, потери, не исключено – непоправимые".
Такой подход к юридическим знаниям, знаниям строгим и основательным, является, по сути дела, важнейшим элементом, открывающим путь к государственной политике, построенной на последовательных научных началах. На началах всего комплекса наук, относящихся к человеку и обществу, среди которых достойное место призвана занять и наука права.
Напротив, недоучет и тем более прямое отрицание указанной черты правовых знаний (в частности, сведение права к феномену сугубо духовного, идеального порядка) приводит в практическом отношении к тому, что манипулирование правовой материей – как и в других случаях вольного манипулирования с объективными реальностями – оборачивается в практической жизни недостатками, потерями, порой крупными, невосполнимыми. То есть приводит к крупным просчетам, к непониманию действительной роли, предназначения и смысла права в жизни людей, в судьбе общества, а в науковедческом отношении – к трактовке юриспруденции как дисциплины "низшего сорта", одного лишь узко понимаемого "юридического позитивизма". Да к тому же, скажу еще раз, что действительные законы законов, особенности и закономерности права, его тайны, действительно, так и останутся недоступными и неведомыми для юридической науки, что в общем-то будет и дальше оправдывать существующее о ней невысокое мнение.
Глава вторая
Слово «материя» (materia) - латинский перевод древнегреческого термина hyle, который первоначально (например, у Гомера) обозначал дерево, древесину, строительные леса, что легко ассоциировалось
со строительным материалом вообще. Первые греческие натурфилософы сводили материю к вещественному материалу, из которого строятся, создаются все вещи. Только древесину они заменили на более универсальный материал: воду, воздух, огонь или смесь природных стихий. Но уже у Гераклита представление о космическом материале существенно обогащается. Материя начинает рассматриваться со стороны не только самого материала, но и его противоборствующего и структурного становления.
У Платона момент становления материи выходит на передний план, становится самодовлеющим. Материя предстает как нечто бесконечно становящееся и изменяющееся. Как всегда, в подкрепление своей мысли Платон приводит образное сравнение. Представим себе, что некто, отлив из золота всевозможные фигуры,
без конца бросает их в переплавку, превращая каждую во все остальное. Если указать на одну из фигур и спросить, что же это такое, то будет куда осмотрительнее и ближе к истине ответить: «золото», чем говорить о
кольцах, серьгах и прочих рождающихся фигурах как о чем-то сущем, ибо в то мгновение, когда их именуют, они уже становятся чем-то иным. Платон называет материю матерью-восприемницей, способной рождать и чеканить любые формы. Но это возможно только в том случае, если сама материя лишена какой-либо формы. И вновь Платон прибегает к сравнению: подобно тому как жидкость, в которой смешиваются и растворяются благовония, не должна иметь собственного запаха, а поверхность, на которой вычерчиваются фигуры, должна быть совершенно пустой и чистой, так и материя, из которой создаются все вещи, должна быть совершенно невещественной, бескачественной и бесформенной («аморфон»).
Развивая эту мысль Платона, Аристотель приходит к выводу, что материя - это не только и даже не столько отсутствие, лишенность формы, но также возможность и действительность формы. Глыба мрамора становится статуей не только по причине своей первоначальной бесформенности, но и вследствие возможности и способности приобретения определенной формы. Аристотель приводит такой пример. Человек, ранее бывший необразованным, сделался образованным. Сделался не потому, что был необразован, т.е. по причине отсутствия образования, но прежде всего потому, что обладал возможностью, способностью стать образованным.
Таким образом, материя понимается Аристотелем как некая потенциально-энергийная возможность бытия вещи. Но это еще не все. Глыба мрамора является «материей» для статуи. Но мрамор может выступать и сам по себе, не как материал для создания чего-либо другого, а как готовый минерал. В этом случае мрамор
перестает быть материей в возможности, но становится материей в действительности.
Рассуждая таким образом, Аристотель приходит к представлению о различных видах, или ступенях, материи: абсолютно бесформенной, или «первой материи», материи-в-возможности и материи-в-действительности.
Мраморная статуя - это только материя-в-действительности. Глыба мрамора может рассматриваться и как материя-в-возможности и как материя-в-действительности. «Первая материя» является только чистой возможностью. Она не имеет вещественных признаков и, следовательно, не может восприниматься чувствами, но может только мыслиться в качестве неопределенного субстрата.
На основе аристотелевского различения материи средневековый философ Дуне Скот дает следующую классификацию видов материи:
1) materia primo prima - первая материя первого рода. Чистая возможность всего;
2) materia secundo prima - первая материя второго рода. Неопределенный субстрат любой возможной формы;
3) materia tertio prima - первая материя третьего рода. Субстрат определенной формы;
4) materia secunda - вторая материя. Оформленная материя, тело.
В свете этой классификации становится понятным, что философы-материалисты Нового времени (Т. Гоббс, Д. Дидро, П. Гольбах и др.) рассматривают материю лишь на ее 3-й и 4-й ступенях, игнорируя платоновско-аристотелевское понимание материи как абсолютной бесформенности и чистой возможности бытия. Диалектический материализм развивает на почве естествознания реально-предметную традицию понимания материи (материя как «объективная реальность»). Качество реальности, действительности придают материи прежде всего пространственно-временные свойства: протяженность, структурность, длительность, последовательность смены состояний и т.д.
И вместе с тем в рамках реально-предметного представления о материи диалектический материализм возрождает гераклитовско-платоновский принцип противоборствующего становления материи, ее вечного движения и изменения («все течет, все изменяется»). Что такое тело? В самом общем плане - это материя-в-действительности, материя на 4-й ступени, «секундо прима» (по терминологии Дунса Скота). Телом является всякая оформленная материя. Но материя тела не есть само тело. Тело есть индивидуальный носитель определенных свойств и качеств.
Индивидуальность тела следует рассматривать как ее пространственную обособленность и объективную реальность. Гоббс в этой связи определяет тело как то, что не зависит от нашего мышления и совпадает с какой-нибудь частью пространства, т.е. имеет в ней равную протяженность. Из этого определения следует, между прочим, что к телам можно отнести не только природные вещи (в том числе и человека), но и продукты материальной и духовной культуры, а также социальные институты и само государство, существующее независимо от нашего сознания и имеющее определенные границы.
То, что Гегель называет «философией духа», для Гоббса есть «философия тела». Это свидетельствует о явной расплывчатости границ между телесным и духовным, об условности самого деления на «телесное» и «духовное». Оценивая в целом античное понимание тела в его соотношении с материей, А.Ф. Лосев выводит следующую формулу - тело есть 1) материальная потенция 2) быть индивидуально нераздельным носителем 3) текуче-сущностного, разнотипно уплотненного 4) становления эйдоса (формы).
Особое место в системе природных тел занимает человеческое тело. Оно - носитель духа, индивидуальность, становящаяся личностью. Дух, преломляясь через телесность, порождает особый виц, миросозерцания - духовную чувственность.
Сущностью человеческой телесности является чувственное переживание идей - их отелеснение. По словам С.Н. Булгакова, именно телесностью или чувственностью устанавливается реальность мира.
Человеческое тело может стать антиподом духа, и тогда оно превращается в плоть, т.е. животность, стремящуюся к самостоятельности и господству.
Но оно может стать и инструментом духа, и тогда можно говорить об одухотворенном, просветленном, преображенном теле. В этом смысле тело, по словам B.C. Соловьева, есть «храм духа».
Телесность по своему существу не есть противоположность духу. «Тонкое» тело и есть дух, а объективный дух государственности можно рассматривать как особое тело. Античные философы, в особенности неоплатоники, утверждали существование различных видов духовного тела: небесного, эфирного, светящегося. Оккультная философия также говорит о существовании «тонких» тел: эфирного, астрального, ментального, духовного и др.
