Классный час на тему «Идет разговор о Дале»
Цель: знакомство с В.И.Далем и его словарем.
Задачи : 1. подчеркнуть богатство русского языка;
2.познакомить учащихся с повестью М.А.Булатова и В.И.Порудоминского «Собирал человек слова»;
3.изучить биографию В.И.Даля.
Оборудование:
- «Толковый словарь живого великорусского языка «В.И.Даля;
-«Пословицы русского народа»;
Стенд о В.И.Дале (портреты В.Даля, высказывания великих людей о В.Дале):
«…Каждая его строчка меня учит и вразумляет» (Н.В.Гоголь);
«Изо всех наших писателей он особое внимание обращает на простой народ, и видно, что он долго и с участием изучал его, знает его быт до малейших подробностей…» (В.Г.Белинский);
«Даль – демократ, он глубоко чувствует связь с народом… у него можно было учиться многому…» (М.Горький).
Ход классного часа
Слово учителя :
Каждый учитель в своей работе обращается к словарю. Слово имеет свою историю. Многие слова незаслуженно забыты, в нашей речи, в СМИ много иностранных слов. Мы проводим этот классный час, чтобы подчеркнуть богатство русского языка.
Определить значение слов (ребята ищут значения слов в словаре Даля)
БудетЕнить – бить, колотить, сечь.
НосАтик, запарник – чайник.
Жубрить – жевать.
Выступки – башмаки.
Колывань – пир, празднество.
РазжелудИть – распечь, дать доброго нагоняя.
РазмерЕкать – понять умом, взять в толк.
НакорИться – набраниться, укоряя кого – либо в чем – нибудь.
Покухарить – подготовить кушанье.
СнЯголов – сорви – голова, отчаянно буйный, безрассудный головорез.
КолокУта – склока, хлопоты, суета, беспокойство.
МемЕля – мельница.
Выходят 2 ведущих .
1 – ый: Начинаем разговор о Владимире Ивановиче Дале.
2- ой читает стихотворение С.Я.Маршака «Словарь».
1 – ый: О каком таком расчудесном словаре говорит Маршак? Кто его составил? И можем ли мы с вами заглянуть в его тайники?
2 – ой: Вот он перед нами! Четыре объемных тома, более двухсот тысяч слов. «Толковый словарь живого великорусского языка» Владимира Даля! Потому живого, что Даль поселяет в своем словаре не только книжные, но и житейские речения всех шестидесяти губерний тогдашней России, речений, связанных с трудом, бытом, горем и праздниками тысяч русских людей.
1 – ый: Даль прожил 71 год, из них более пятидесяти отдано родному языку.
Жизнь его была неспокойной: он был и моряком, и врачом, и чиновником. Участвовал в двух войнах. Был писателем, естествоиспытателем, этнографом. Он исколесил русскую землю вдоль и поперек. Но где бы он ни был, чем бы ни занимался, дело его жизни – собирание слов – всегда было с ним.
Столица и заштатные городишки, села, деревни, посады, постоялые дворы, трактиры… и встречи, встречи, встречи: с чиновниками, купцами, лошадиными барышниками, пахарями… Встречи с ядреным русским словом, поговорками, присловьями, прибаутками…
Даль окончил Московский корпус в Петербурге, произвели его в мичманы и назначили в Николаев. Но вскоре он понял, что флотская служба не для него. Однако еще несколько лет пришлось ему служить в Николаевском, потом в Кронштадском портах. Полное отлучение от моря пришло в 1828 году: «Уволен со службы в чине лейтенанта».
2 – ой: Жизнь надо было строить заново. Он поступает в Дерптский университет. Изучает медицину. А тут война с Турцией. На полях сражений до зарезу нужны лекари. И вот Владимир Даль – «ординатор подвижного госпиталя главной квартиры».
Трудна походная жизнь. Рвутся гранаты, щелкают кремневые ружья. И в ненастье, и в ведро шагают по горным дорогам солдаты, русские мужики. И смерть шагает рядом.
Доктор Владимир Иванович Даль зашивает раны, собственноручно готовит лекарства и слушает, слушает, слушает…
А госпиталь стонет, гомонит, бранится, борет лихорадку соленой шуткой.
ый: А бывало, наверное, и так: в полумраке мечутся на соломенных матрацах тяжело раненные. А те, у кого дело на поправку пошло, сгрудились у огонька и толкуют о солдатском житье – бытье. Подходит доктор. Беседа не смолкает. Владимир Иванович свой, душевный человек. А душевный человек уже карандаш наточил: «Солдатская доля – веселое горе». У Даля даже жилка на лбу забилась. Слов тут с гулькин нос, а правды на семь верст.
Выходят 4 чтеца.
ый: Солдатская голова как под дождичком трава.
ой: Солдату три деньги в день, куда хочешь, туда и день.
ий: Солдат горемыка, хуже лапотного лыка.
ый: Двадцать пять лет – солдатский век.
ый: У солдата шило бреет, а шубы нет, так палка греет.
ой: Солдат шилом бреется, дымом греется.
ий: Где коза прошла, там и солдат пройдет.
4- ый: Не что солдату и без шубы деется: идет да греется.
1-ый: Когда у русского солдата поясница поразомнется да ноги поразмотаются, так только держись подметки.
ой: Все это в свое время попадет в чудесный словарь, когда автор будет объяснять слово солдат.
1-ый ведущий: Война идет к концу. Много записей накопилось у доктора Даля. В обозе за повозками с госпитальным скарбом вышагивает верблюд. Навьючены на него большие тюки, а в них слова – курские, орловские, псковские… Как – то в походной сумятице верблюд пропал. Даль был сам не свой. Что стряслось? Отбили турки? Неужели потеряны его сокровища? Нет, расстарались солдаты для своего доктора: разыскали, привели отбившегося от обоза верблюда.
2-ой ведущий: Годы шли. Много перемен было в жизни собирателя слов. Была столица на Неве, были Далевы сказки, повести и рассказы Козака Луганского (псевдоним Даля), были Оренбург, Нижний Новгород, снова Петербург. Потом до самой смерти – Москва. В 1862 году вышли в свет собранные Далем «Пословицы русского народа», а в 1863 -1866 гг. – великая радость: издан «Толковый словарь живого великорусского языка».
3-ий чтец: И еще был Пушкин. Носил собиратель слов на пальце заветный перстень. «Как гляну на него, - говорил он,- так пробежит по мне искра с ног до головы». Перстень этот отдал Далю Пушкин в свой смертный час.
4-ый чтец: Дружба между ними была настоящая, хотя встречались они редко. Дружбу скрепила общая любовь обоих к родному народу и родному языку. Молодой Даль принес поэту свои сказки. Он уже заранее решил, что «не сказки по себе ему нужны, а русское слово». И Пушкин сразу понял это, понял, что такому, как Даль по плечу большое всероссийское дело. Так прямо и сказал: «…надо бы сделать, чтобы выучиться говорить по - русски и не в сказке…» Было это как благословение, как подорожная на дальний и трудный путь.
ый чтец: Случались и еще встречи. Вместе ездили из Оренбурга в Бердскую слободу. Пушкин припасал тогда материалы для «Истории Пугачева» и «Капитанской дочки», а Даль служил в Оренбурге при тамошнем губернаторе. Можно себе представить, сколько в пути было говорено о русском уме и русском слове. А потом, когда умирающего поэта привезли с Черной речки домой и когда подошли последние минуты, Пушкин протянул Далю свою холодную руку: «Кончена жизнь». На ладони Даля остался перстень, который Пушкин называл своим талисманом.
ый ведущий: Как же построен «Толковый словарь живого великорусского языка»? По алфавиту? И да и нет.
ой ведущий: Постой! Давай лучше покажем ребятам сценку, в которой участвуют восьмиклассник Борис и его сестра десятиклассница Маша.
Разыгрывается сценка.
За столом сидит Борис, читает словарь и делает пометки в блокноте. Входят Маша и Юра.
Юра. Привет старому лексикологу!
Борис. Юра? Вот здорово, что пришел. Сочинение написал?
Юра. Написать – то написал, да что- то жидковато получилось. И что это в самом деле за тема: «Как построен словарь Даля»?
Борис. Хорошая тема. Я просто оторваться не могу от словаря… Столько в нем чудес разных! Словно вся Россия прошлых лет вдруг заговорила на разные голоса.
Юра. Ну, уж и чудеса!
Борис. А тебя разве не задел за живое словарь? Ну, прочти, что написал.
Юра. Стоит ли? Ведь, собственно, и читать нечего (открывает тетрадку). «В словаре Даля слова располагаются гнездами, т.е. подбираются однокоренные слова». Ну, тут примерчиков штук с десяток… Можно пропустить. «Поясняются слова главным образом подбором синонимов. И иллюстрируются примерами. В большинстве случаев это народные пословицы и поговорки».
Борис. Погоди, погоди, а где же тут Даль, Даль, которого Мария Петровна назвала «мыслителем языка» и поэтом? Я сначала подумал, что она преувеличивает. А вот уткнулся сам в словарь и опомниться не могу. Ты пишешь: «Слова поясняются набором синонимов». Да ведь каких! Тут что ни слово, то открытие. Даль будто скатерть – самобранку раскидывает – выбирай, что душе угодно. Слушайте (читает). Вот слово грустить , а к нему синонимы: скорбеть, томиться, горевать, печалиться, тосковать, болеть сердцем, маяться душой.
Маша. Просто чудесно! Маяться душой… Слова, словно на вековой печали настоянные. Сколько тут народной теплоты!
Борис. А примеры на употребление слов! Тут целые потоки пословиц, поговорок, загадок, прибауток, а за ними картины русской жизни.
Маша. И везде ясная мысль народная и острый ум. Вот как раз мне попались примеры к слову лиса: Лиса все хвостом прикроет. Лисичка всегда сытей волка бывает. Кто в чин вошел лисой, тот в чине будет волком. Здесь про лису и скороговорка: Бежит лиса по шесточку, лизни, лиса, песочку. Повторяйте, мальчики! (Борис и Юра повторяют). Быстрее! (Мальчики сбиваются, смеются). А кто загадку отгадает: Лиска, лиса, подбрюшьеце лазоревое, хребет бобром, на песок ползком, по воде плавком? Что это? Не знаете? Эх вы, отгадчики! Да это лодка!
Юра. (поднимает обе руки). Сдаюсь, сдаюсь!
1-ый ведущий. Язык не стоит на месте, старые слова выходят из употребления, забываются, новое в жизни несет и новые слова. Скажите, ну кто из вас видел такую крестьянскую одежду, как азям, зипун, шабур, сермяга? И эти слова мы, конечно, не употребляем. Если встречаем их, то разве что в произведениях художественной литературы. Но есть много старых слов, хороших, добротных, забывать которых не следует.
2- ой ведущий. Далев словарь хранит много старых, не потерянных народом слов. Даль не только собирал слова, он вживался в русский быт, изучал русские обряды, записывал народные песни. Часто мы хорошо знаем названия обиходных предметов, а вот отдельные части этих предметов…
Как их назвать – руками разведешь…
(Два мальчика вносят стол и табурет. На стол кладут нож с деревянной колодкой. Выходит девочка, одетая старушкой, садится у стола, вяжет носок. Вбегают девочка и мальчик. В руках у мальчика топорище и отдельно от него головка топора. У девочки в руках- ведерко.)
Мальчик. Смотри, бабушка, стал дрова колоть, а эта штуковина отлетела от ручки (показывает головку топора).
Бабушка. Эх, ты, работник! Да и говорить – то по– русски не умеешь. Какая такая штуковина? Какая тебе еще ручка? Ручка у двери, а у топора – топорище. Дай –ка сюда. А это лопасть с лезом, а вот обух с проухом. У народа на все свое название есть.
Девочка. Как интересно. А у ведра ручка?
Бабушка. И опять не ручка, а дужка. Вставляется в ушки.
Мальчик. И все – то ты, бабушка, знаешь! (Берет со стола нож.) Так ты и ножик по частям разберешь?
Бабушка. А как же! Дай – ка сюда! Глядите. Вот это плашка, а это черен, или колодочка. А в плашке лезвие и обушок. Вот видите острое и тупое ребро? А кончик ножа зовут острием, или жальцем. А часть, что в колоду уходит, - ножка, или осадка.
Девочка. Ты нам, бабушка, еще что – нибудь расскажи и покажи, как что называется.
Бабушка. Что же далеко ходить? Вот стол перед вами. (Показывает на столешницу.) А это что?
Мальчик. Как что? Крышка, ну, доска.
Бабушка. Крышка у сундука, а это столешница. Ну, пойдемте, еще русскую печь вам покажу и расскажу, что к чему и каким словом обозначено. (Уходят.)
1 – ый ведущий. Многому можно поучиться у Владимира Ивановича Даля, а главное – преданности родному народу, его любви к прекрасному русскому языку.
Участникам классного часа я задала вопрос: «Что вы открыли для себя, участвуя в этом мероприятии?» Вот некоторые выдержки.
«Я считаю, что знакомство с Далем нужно продолжить, он был одним из интереснейших людей, так как по словечку, по крупицам собирал свой словарь. (Глебова Даша).
«За каждым словом стоит кропотливая работа, интересная творческая личность». (Ефимов Дима).
«Никогда не думала, что подготовка к классному часу по этой теме так заинтересует меня. С удовольствием «рылась» в словаре Даля, выискивая для себя новое» (Брюханова Маша).
«Даль знакомит нас с богатством русского языка. Я уверена, что и следующие поколения людей будут обращаться к словарю Даля». (Неклюдова Катя).
Список литературы:
1.Бассараб М. Владимир Даль, Московский рабочий, М.:1968.
2. Булатов М.А., Порудоминский В.И. Собирал человек слова, Детская литература, М.:1969.
3. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка: Т.1 – 4.-М.:Рус.яз., 1989.
Всмотримся в его лицо, всмотримся в даль - в те далёкие времена!..
Друг А.С.Пушкина... Самая большая заслуга В.И.Даля, давшая его имени широкую и почетную известность, это два его больших научных сборника - "Пословицы русского народа" (1862) и "Толковый словарь живого великорусского языка" (1861-68).
Широко известен в Петербурге как врач-окулист, прославившийся еще и тем, что одинаково хорошо делал глазные операции как правой, так и левой рукой.
Он мог левою рукой и писать и делать все, что угодно, как правою. … Самые знаменитые в Петербурге операторы приглашали Даля в тех случаях, когда операцию можно было сделать ловчее и удобнее левою рукой...
Высказывания и цитаты:
Не может русский человек быть счастлив в одиночку, ему нужно участие окружающих, а без этого он не будет счастлив.
Язык есть вековой труд целого поколения.
Как из копеек составляются рубли, так и из крупинок прочитанного составляется знание.
Воспитатель сам должен быть тем, чем он хочет сделать воспитанника.
Язык не пойдет в ногу с образованием, не будет отвечать современным потребностям, если не дадут ему выработаться из своего сока и корня, перебродить на своих дрожжах.
В.И.Даль родился 10 ноября 1801 года в Луганске, на Украине, на Английской улице, в небольшом одноэтажном домике, окруженном казармами, халупами, землянками первых заводских рабочих литейного завода. Здесь прошло его детство, здесь зародилась любовь к отчему краю, которую он пронес через всю свою долгую жизнь, выбрав себе впоследствии литературный псевдоним Казак Луганский.
Отец его, датчанин Иоганн Христиан Даль, ученый, владевший многими языками, был приглашен в Россию Екатериной II и определен придворным библиотекарем. Однако в этой должности он пробыл недолго и после отъезда в Германию и окончания медицинского факультета университета в Йене вернулся в Россию врачом. Неизвестны причины, по которым он очутился в захолустном по тому времени шахтерском городке. Но тем не менее в Луганске он служил лекарем горного ведомства, при котором создал первый лазарет для рабочих. В областном архиве хранится рапорт доктора И.М.Даля (русское имя Иван Матвеевич было получено Иоганном Христианом Далем вместе с русским подданством в 1799 году в Луганске, через год после приезда) правлению завода о тяжелом положении "работных людей", в котором излагаются факты, свидетельствующие об антисанитарных условиях быта рабочих, нищете и распространенности среди них инфекционных болезней.
Владимир Даль не сразу пошел по стопам отца. После окончания морского кадетского корпуса он служил мичманом на Черноморском, затем, после повышения в чине, на Балтийском флоте. Однако прекрасное домашнее образование (мать Владимира также владела несколькими языками, знала литературу и музыку) и пытливый ум побуждали В.Даля к дальнейшему совершенствованию знаний. "Я почувствовал необходимость в основательном учении, в образовании, дабы быть на свете полезным человеком", - так объяснял свою жизненную позицию сам В.Даль. Он оставляет флот и поступает в Дерптский университет на медицинский факультет, отличавшийся в то время сильным составом профессоров. Вместе с Владимиром Далем на факультете учились будущие знаменитости - хирурги Н.Пирогов и Ф.Иноземцев, терапевт Г.Сокольский, физиологи А.Филомафитский и А.Загорский.
Современные исследователи восстановили страницы медицинской деятельности Даля по скупым строкам из некоторых его трудов, архивных документов, редких свидетельств современников. Защитив досрочно докторскую диссертацию ("Диссертация на соискание ученой степени, излагающая наблюдения: 1) успешной трепанации черепа; 2) скрытых изъявлений почек"), Даль участвует в русско-турецкой войне (1828-29 гг.); вместе с русской армией он совершает переход через Балканы, непрерывно оперируя в палаточных госпиталях и непосредственно на полях сражений. "...Видел тысячу, другую раненых, которыми покрылось поле... резал, перевязывал, вынимал пули..." Дарование Даля -хирурга высоко оценивал выдающийся русский хирург Пирогов. Далю пришлось участвовать в сражениях и осадах, развертывать полевые боевые госпитали, в тяжелых условиях бороться за жизнь раненых, оперировать и бороться с лихорадкой, чумой и холерой.
"В свирепствование холеры в Каменец-Подольске заведовал госпиталем для холерных больных", - запись из формулярного списка Даля, хранящегося в архиве Луганска.
Награжденный орденами и медалями, с 1832 года Даль становится ординатором Петербургского военно-сухопутного госпиталя. Здесь он заслужил славу прекрасного хирурга-офтальмолога и стал медицинской знаменитостью Петербурга.
Известны также научные исследования Даля по организации медицинской службы на театре военных действий, по гомеопатии, фармакологии. Найдены наброски его статей об оперативной тактике при огнестрельных ранениях. Представляет несомненный интерес одна из первых опубликованных (и первая, подписанная псевдонимом Казак Луганский) статей Даля "Слово медика к больным и здоровым", положения которой остаются актуальными и в настоящее время. Основное внимание в статье обращается на необходимость правильного образа жизни: "Тот, кто в движении и не наедается досыта, реже нуждается в пособии врача".
Особенно дороги нам страницы жизни Даля, связанные с Пушкиным. Друг Пушкина, Даль делил с поэтом все тяготы нелегких путешествий по дорогам России. Вместе они ездили по местам движения Пугачева. Не исключено, что именно Пушкин подал мысль Далю взяться за словарь. Восхищенный сказками Даля, Пушкин подарил ему рукописный текст одной из своих сказок с дарственной надписью "Сказочнику Казаку Луганскому - сказочник Александр Пушкин". Сейчас мало кто знает, что первая сказка нашего детства "Курочка Ряба" принадлежит сказочнику Казаку Луганскому (Далю).
В трагические январские дни 1837 года Владимир Даль как близкий друг поэта и как врач принял деятельное участие в уходе за смертельно раненным Пушкиным. К Далю были обращены слова умирающего Пушкина: "Жизнь кончена..." Ему благодарный поэт вместе с перстнем-талисманом передал черный сюртук, простреленный пулей Дантеса, со словами: "Выползину (слово, впервые услышанное от Даля и понравившееся Пушкину) тоже возьми себе". Даль принимал участие и во вскрытии поэта; им написано в акте о причине смерти: "Рана относится, безусловно, к смертельным..." Он оставил необыкновенной художественной силы записки о последних часах жизни великого поэта.
Работа в качестве врача была лишь частью многогранной деятельности Даля. Нам теперь представляется наибольшей ценностью его "Толковый словарь", для современников же Даль был ценен прежде всего как писатель Казак Луганский. В 30-40-х годах прошлого столетия он был самым популярным бытописателем и составил 100 очерков русской жизни, которые печатались в "Отечественных записках" и в других столичных журналах, а позже составили два тома в его собрании сочинений. Его писательскую деятельность высоко оценивали А.Пушкин, И.Тургенев, В.Белинский, Н.Добролюбов. В 1845 году Белинский писал о Дале: "После Гоголя это до сих пор решительно первый талант в русской литературе".
На творчестве Даля положительно отразилось хорошее знание им современной жизни - ведь никто из писателей XIX века не странствовал по Руси столько, сколько Владимир Даль. Прекрасные душевные качества, одаренность, общительность, разносторонность интересов Даля привлекали к нему людей. Поэтому он близко сходится с Пушкиным, Гоголем, Некрасовым, Тургеневым, Жуковским, Одоевским, Лажечниковым; был знаком с Шевченко, переписывался с ним и даже принял участие в его освобождении из ссылки (хотя позже дружба их прекратится из-за многих разногласий в жизненных позициях). На организованных Далем Петербургских четвергах бывали многие прогрессивные деятели того времени, среди которых композитор Глинка, хирург Пирогов, географ Литке и многие другие.
Даль был еще и естествоиспытателем - им написаны два учебника "Ботаника" и "Зоология". И, вероятно, уровень знаний в этой области был довольно высок, поскольку в 1838 году Петербургской академией наук В.Даль был избран членом-корреспондентом по отделению естественных наук. А в "Литературной газете", издававшейся в то время в Петербурге, неутомимый Даль вел раздел "Зверинец", в котором печатались его рассказы о животных.
Необходимо отметить заслуги Даля и как этнографа. Во время десятилетнего пребывания в Нижегородской губернии он собрал огромный научный материал для географического атласа распространения различных говоров. Особенную известность среди специалистов ему принесли этнографические описания народов Нижнего Урала и Казахстана.
Наконец, "Толковый словарь живого великорусского языка" В.Даля - это собрание нравственного, философского, житейского, фольклорного опыта, словесное закрепление огромной многовековой истории живого великорусского языка, словарь этот - дело всей его жизни. Сам же он о своем труде сказал просто: "Я любил отчизну свою и принес ей должную мною крупицу по силам". Но какова же эта "крупица"? Владимир Крупин, один из далеведов, в юбилейной статье к 180-летию со дня рождения В.Даля писал: "...всегда нам в укор будет то, что одиночка Даль свершил труд, равный труду многих десятилетий иного гуманитарного института с его могучим коллективом и современными средствами науки и техники". А известный современный писатель Андрей Битов назвал Даля Магелланом, "...переплывшим русский язык от А до Я. Представить себе, что это проделал один человек, невозможно, но только так и было". За полвека Даль объяснил и снабдил примерами около 200 тысяч слов! Но кроме всего Далем собрано более 37 тысяч пословиц русского народа! А ведь он еще служил, врачевал, занимался научной и писательской деятельностью.
Работа Даля над словарем получила высокое признание всего русского общества, он получил престижную по тому времени Ломоносовскую премию. Интересен факт признания труда Даля. В Академии наук не было свободного места, и тогда академик Погодин выступил с предложением бросить жребий и одному из академиков выйти из академии, чтобы Даль занял вакансию. Но дело кончилось тем, что Даль стал почетным членом Академии наук.
К моменту завершения словаря здоровье Даля было уже основательно подорвано. "Казалось бы, - пишет далевед П.И.Мельников-Печерский, - с окончанием долговременных и тяжелых трудов здоровье Владимира Ивановича должно было если не восстановиться, то хоть поправиться. Вышло наоборот... Долговременная привычка к постоянному труду, вдруг прекратившемуся, вредно повлияла на здоровье великого трудолюбца". 22 сентября 1872 года В.Даль скончался. Он похоронен в Москве на Ваганьковском кладбище.
Луганчане помнят и чтут своего земляка. На улице, носящей теперь имя В.Даля, находится дом, в котором жила его семья. Старинный особняк стал музеем, и надпись на мемориальной доске гласит: "В этом доме в 1801 году родился выдающийся писатель и лексикограф Владимир Иванович Даль". Музей стал одним из центров культурной жизни города. В стенах музея, на родине Казака Луганского, возрождены знаменитые "Далевские четверги", участником которых неоднократно бывал и автор этих строк. Свои произведения славному земляку посвящают местные скульпторы, художники, поэты и писатели. На улице, где родился Казак Луганский, установлен памятник. В.Даль изображен в период завершения работы над словарем, и весь его облик как бы выражает чувство исполненного долга.
В.И.Даль и кровавый навет
Биографический очерк Валерия Козыря "Владимир Иванович Даль" написан с энциклопедической сжатостью и точностью. Он охватывает основные стороны многогранной деятельности одного из самых выдающихся представителей русской культуры эпохи ее наивысшего расцвета и, по существу, не нуждается ни в каких дополнениях или комментариях. Однако в современном общественно-политическом контексте публиковать его, не затронув темы предполагаемой причастности Даля к кровавому навету на евреев, значило бы поставить в ложное положение и журнал, и автора очерка, и его героя, почему редакция и попросила меня сопроводить очерк этим кратким послесловием. Те, кто знаком с мракобесной "Запиской о ритуальных убийствах", которая широко распространяется в России под именем В.И.Даля, или что-то слышал о ней, могут придти в недоумение: почему автор умолчал об этом эпизоде в биографии своего героя. А это подорвало бы доверие к очерку в целом.
В одном из ближайших номеров "Вестника" будет опубликована моя работа о Кровавом навете на евреев в России, в которой подробно освещен и вопрос о "Записке", приписываемой Далю. Пока же, в этом кратком Post Scriptum, я просто информирую читателей, что Владимир Иванович Даль такой "Записки" не составлял и никакого отношения к ней не имел. Те, кто приписал и продолжает приписывать ее авторство В.И.Далю, это фальсификаторы, которые пытаются прикрыть свои преступления ненависти ничем не запятнанным именем создателя одного из самых монументальных и своеобразных творений русского гения -- "Толкового словаря живого великорусского языка".
Наиболее подробная биография В.И.Даля составлена П. И. Мельниковым-Печерским (при собр. соч. Даля, 1897, т. I; там же автобиография Даля).
(псевдоним Казак Луганский)
(1801–1872)
Русский лексикограф, этнограф, писатель, поэт, драматург. Создатель знаменитого «Толкового словаря живого великорусского языка» в четырех томах, автор сборника «Пословицы русского народа». В обработке В. Даля изданы «Русские сказки», «Были и небылицы». Перу В. Даля принадлежат этнографические и физиологические очерки «Цыганка», «Петербургский дворник», «Денщик»; повести «Павел Алексеевич Игривый», «Беловик» и др.
Воспитатель сам должен быть тем, чем он хочет сделать воспитанника.
Всякая ложь или ошибка <…> растлевает ум и сердце.
Давно уже жизнь нашу стали сравнивать с трудным, неровным, тернистым путем - не всякому суждено проходить по нем в такое время года, когда, по крайней мере, терновники благоухают белым потом своим…
Если труд целой жизни человека поносится одним легкомысленно кинутым словом, то на это и отвечать бы нечего; но если слово это содержит в себе прямое обвинение, то на него отвечать должно и отвечать не ради личности своей, а ради дела.
За самостоятельный, по развитию и обращению, язык должно признать тот, у которого есть своя грамматика; за наречие - незначительное уклонение от него, без своей грамматики и письменности; за говор - еще менее значительное уклонение, относящееся более к особенностям произношения и напеву, по пословице: что город, то норов, что деревня, то обычай, что двор, то говор.
Как из копеек составляются рубли, так из крупинок прочитанного составляется знание.
Мало славы служить из одной корысти; нет… послужи-ка ты… под оговором, под клеветою, верою и правдою, как служат на Руси, из одной только ревнивости да из чести.
Можно ли отрекаться от родины и почвы своей, от основных начал и стихий, усиливаясь перенести язык с природного корня его на чужой, чтобы исказить природу его и обратить в растение тунеядное, живущее чужими соками?
Народные слова наши прямо могут переноситься в письменный язык, никогда не оскорбляя его грубою противу самого себя ошибкою, а напротив, всегда направляя его в природную свою колею…
Народный язык <…> силен, свеж, богат, краток и ясен…
Ни призвание, ни вероисповедание, ни самая кровь предков не делают человека принадлежностью к той или другой народности. Дух, душа человека - вот где надо искать принадлежность его к тому или другому народу. Чем же можно определить принадлежность духа? Конечно, проявлением духа - мыслью. Кто на каком языке думает, тот к тому народу и принадлежит.
Но с языком, с человеческим словом, с речью, безнаказанно шутить нельзя; словесная речь человека, это видимая, осязаемая связь, союзное звено между телом и духом: без слов нет сознательной мысли.
Потовая копейка человека до веку бережет, а неправедно нажитое в прок не идет: как что пришло, так и ушло…
Русской речи предстоит одно из двух: либо испошлеть донельзя, либо, образумясь, своротить на иной путь, захватив притом с собою все покинутые второпях запасы. Взгляните на Державина, на Карамзина, на Жуковского, на Пушкина и на некоторых нынешних даровитых писателей, не ясно ли, что они избегали чужеречий; что старались, каждый по своему, писать чистым русским языком?
Социалисты и коммунисты, по духу учения своего, заказные враги всякого государственного порядка.
Язык есть вековой труд целого поколения.
Язык народа, бесспорно, главнейший и неисчерпаемый родник или рудник наш, сокровищница нашего языка, который, на письме, далеко уклонился от того, чем ему следовало быть.
Владимир Иванович Даль (псевдоним - Казак Луганский) - родился 10 ноября 1801 года, местечко Луганский завод, Екатеринославское наместничество, Российская империя. Русский учёный и писатель. Автор - «Толкового словаря живого великорусского языка»; сочинений - «Денщик», «Петербургский дворник», «Уральский казак»; сборинка сказок - «Русские сказки из предания народного изустного на грамоту гражданскую переложенные, к быту житейскому приноровленные и поговорками ходячими разукрашенные Казаком Владимиром Луганским. Пяток первый» и др. Умер 22 сентября 1872 года, Москва.
Владимир Иванович Даль - автор не только знаменитого «Толкового словаря живого великорусского языка». Его перу принадлежит и множество повестей и рассказов, написанных тем самым «живым великорусским». Избранные художественные произведения Владимира Даля составили книгу «Архистратиг», выходящую в серии «Библиотека духовной прозы».
«С юности православен по верованиям…»
Владимира Ивановича Даля большинство из нас знает как автора знаменитого «Толкового словаря».
Датчанин по происхождению, он всю жизнь с любовью изучал Россию, быт, религиозный, житейский опыт и язык народов, ее населяющих, открыл нам богатства родного нашего языка. Сама по себе это уже была жизнь подвиг. Даль был многосторонней личностью. Он разбирался в земледелии, в торговле, морском и инженерном деле, в медицине, коневодстве, рыболовстве, строительстве кораблей, домов и мостов.
Он прекрасно пел и играл на многих музыкальных инструментах, был хорошим хирургом, высокопоставленным чиновником и академиком, автором учебников по зоологии и ботанике, одним из учредителей и деятельных членов Русского географического общества. Он был выдающимся лексикографом, фольклористом и этнографом.
Даль участвовал в боевых действиях как врач, однако в экстремальных условиях именно он вызвался за короткий срок навести мост собственной конструкции через реку Вислу. Описание этого моста было выпущено отдельной брошюрой, которая затем была переведена на французский язык и издана в Париже.
Даль был настоящим энциклопедистом-универсалом нового времени, свое кредо он выразил в словах: «Надо зацеплять всякое знание, какое встретится на пути; никак нельзя сказать вперед, что в жизни пригодится...»
Знакомый Даля, известный хирург Н. И. Пирогов писал: «Это был прежде всего человек, что называется, на все руки. За что ни брался Даль, все ему удавалось усвоить».
Но Даль был еще и писателем. Судьба недаром свела его с такими людьми, как А.С. Пушкин, Н.В. Гоголь… Как писатель Даль, несмотря на то что формально лишь в конце жизни перешел в Православие, всегда был по духу и русским, и православным. Этого Даля мы еще очень мало знаем. Он и в своих трудах, и в быту был человеком глубокой веры, истинным христианином. Рисуя в своих многочисленных рассказах, повестях, житейских историях картинки русского быта, поведение крестьянина, помещика, чиновника, охотника, солдата, Даль не в последнюю очередь примечает духовный настрой человека, его веру в Бога, в Божий Промысл.
Многие его произведения, повествующие о русском национальном характере, прежде всего посвящены изображению исключительной религиозной крепости наших предков. Правда, Даль никогда не идеализирует своих героев: он пишет только то, что видит, хотя и не избегает сделать свой нравственный вывод или подчеркнуть какую-то важную мысль. А потому не скрывает он и недостатков и слабостей русского человека, показывает, что порою вера странным образом уживается с грехом, с нравственным уродством. И.С. Тургенев сказал об этом: «Русскому человеку больно от него досталось - и русский человек его любит, потому что и Даль любит русского человека…»
Владимир Иванович Даль родился 10/22 ноября 1801 года в городе Лугани (ныне Луганск). Его отец Иоганнн Христиан, или, как его звали в России, Иван Матвеевич, происходил «из датских офицерских детей». Мать Владимира Ивановича, Мария Христофоровна, владела пятью языками. Даль вспоминал о ней: «Мать разумным и мягким обращением своим, а более всего примером с самого детства поселила во мне нравственное начало». От своих родителей унаследовал будущий писатель необыкновенные способности к языкам. В Россию Иоганна Христиана пригласила сама императрица Екатерина II, у которой он служил некоторое время придворным библиотекарем.
После окончания медицинского факультета в одном из университетов Германии Иоганн Христиан вернулся в Россию и стал практиковать сначала в Петербурге, затем в Гатчине, Петрозаводске, Лугани. Свою медицинскую карьеру он окончил в Николаеве - главным доктором Черноморского флота.
Для датчан Далей Россия стала настоящей родиной. Между собой в семье даже говорили по-русски. Много лет спустя Даль вспоминал о своем посещении Дании во время учебного плавания: «Ступив на берег Дании, я на первых же порах окончательно убедился, что отечество мое Россия, что нет у меня ничего общего с отчизною моих предков». Недаром в конце жизни он напишет: «Ни прозвание, ни вероисповедание, ни сама кровь предков не делают человека принадлежностью той или другой народности.
Дух, душа человека - вот где надо искать принадлежности его к тому или другому народу. Чем же можно определить принадлежность духа? Конечно, проявлением духа - мыслью. Кто на каком языке думает, тот к тому народу и принадлежит. Я думаю по-русски».
Даль получил неплохое домашнее образование, а затем был отдан в Петербургский морской кадетский корпус. Здесь он обучался математике, физике, химии, геодезии, астрономии, навигации, механике, грамматике, истории, географии, иностранным языкам, артиллерии, фортификации, корабельной архитектуре. Даль был одним из лучших учеников и прекрасно сдал экзамены. В послужном списке значилось: «В службу вступил гардемарином 1816 года июля 10-го. Произведен унтер-офицером 1819 года февраля 255го. По окончании в корпусе полного курса наук произведен мичманом 1819 года марта 33го».
Прослужив некоторое время на Черноморском и Балтийском флотах, он, по его собственным словам, почувствовал «необходимость в основательном учении, в образовании, дабы быть полезным человеком». Так в 1826 году он попадает в Дерптский университет, на медицинский факультет. Нелегка была его студенческая жизнь. Он жил в тесной чердачной каморке и зарабатывал себе на жизнь уроками русского языка. Но были и утешения: во время учебы в Дерпте Даль подружился с писателями Н.М. Языковым, В.А. Жуковским, А.Ф. Воейковым. Здесь же сошелся он с будущим героем Крымской войны и знаменитым хирургом Н.И. Пироговым, который позже вспоминал: «Первое наше знакомство с Далем было довольно оригинально. Однажды, после нашего приезда в Дерпт, мы слышим у нашего дома с улицы какие-то странные, но знакомые звуки, русские песни на каком-то инструменте. Смотрим: стоит студент в вицмундире, всунул голову через окно в комнату, держит что-то во рту и играет: "Здравствуй, милая, хорошая моя”, не обращая на нас никакого внимания. Инструмент оказался органчиком (губным), а виртуоз - Владимиром Далем».
Писать Даль начал давно, еще в Морском корпусе, теперь же задумался о писательстве всерьез. Свои незамысловатые, но колоритные по языку произведения, в которых он рассказывает о реальных происшествиях, Даль подписывал чаще всего - Казак Луганский. Литературная судьба его складывалась удачно: его сразу оценили многие писатели и критики. Высокую оценку его творчеству дал В. Г. Белинский: «Из его сочинений видно, что он на Руси человек бывалый, воспоминания и рассказы его относятся и к западу, и к востоку, и к северу, и к югу, и к границам, и к центру России. Изо всех наших писателей, не исключая и Гоголя, он особенное внимание обращает на простой народ, и видно, что он долго и с участием изучал его, знает его быт до мельчайших подробностей, знает, чем владимирский крестьянин отличается от тверского и в отношении к оттенкам нравов, и в отношении к способам жизни и промыслам. Читая его ловкие, резкие, теплые типические очерки русского простонародья, многому от души смеешься, о многом от души жалеешь, но всегда любишь в них простой наш народ, потому что всегда получаешь о нем самое выгодное для него понятие».
Даль был знаком со многими писателями своего времени: Н.М. Языковым, Н.В. Гоголем, А.И. Дельвигом, И.А. Крыловым, В.Ф. Одоевским и многими другими. В 1830 году в Петербурге он познакомился с Тарасом Шевченко. Но особая страница его биографии - трогательная дружба с Александром Сергеевичем Пушкиным, начавшаяся в 1832 году. В сентябре 1833 года (он тогда служил в Оренбурге чиновником особых поручений при военном губернаторе В. А. Перовском) Даль сопровождал поэта по пугачевским местам; многие сведения, сообщенные им Пушкину, не имели цены. Пушкин же передал Далю сюжет «Сказки о Георгии Храбром и о волке» и свою «Сказку о рыбаке и золотой рыбке» с надписью: «Твоя от твоих! Сказочнику Казаку Луганскому - сказочник Александр Пушкин». Встречались они и в 1836 году в Петербурге. Пушкин был у Даля на квартире буквально за несколько дней до дуэли. Как только Даль узнал о гибельной дуэли поэта с Дантесом, он примчался в дом своего друга и неотлучно дежурил у его постели до самой смерти Пушкина.
Бережно хранил он дар жены поэта Натальи Николаевны: простреленный сюртук и знаменитый перстень-талисман.
Главным делом жизни Даля были четыре тома его «Толкового словаря живого великорусского языка», первое издание которого вышло в 1861–1867 гг.
При этом себя Даль называл не автором словаря, а вечным учеником русского языка: «Писал его не учитель, не наставник, не тот, кто знает дело лучше других, а кто более многих над ним трудился; ученик, собиравший весь век свой по крупице то, что слышал от учителя своего, живого русского языка».
Еще с юности своей любопытный и деятельный Даль начал собирать свой словарь. Учась в Морском корпусе, он стал заносить в тетрадку морские термины, народные речения, пословицы, поговорки, непонятные слова, которые слышал вокруг себя, кадетский жаргон. Во время военных походов, в которых Далю пришлось участвовать, он тоже не терял времени даром: «Бывало на дневке где-нибудь соберешь вокруг себя солдат из разных мест да и начнешь расспрашивать, как такой-то предмет в той губернии зовется, как в другой, в третьей; взглянешь в книжку, а там уж целая вереница областных речений». То же - и во время чиновничьей службы: «Все это списывалось в канцелярии... Были полосы, что все писцы занимались этим исключительно, да еще перепискою сказок, пословиц, поверий и т. п.». Словарь постоянно пополнялся даже после его издания.
Последние четыре слова Даль записал накануне своей кончины: они были услышаны от прислуги. За создание своего словаря он был удостоен Ломоносовской премии и золотой Константиновской медали. Известный историк М.П. Погодин сказал: «Словарь Даля закончен. Теперь русская Академия наук без Даля немыслима».
Литературное наследие Владимира Ивановича Даля - это наша национальная сокровищница. Причем известная лишь в своей очень малой части. Даже десятитомное издание его художественных произведений, вышедшее в 1897–1898 годах, не дает полного представления о его творчестве. В него не вошло многое: стихи, пьесы, статьи и пр. Не говорим уж о собирательской деятельности Даля, которая не ограничилась только знаменитым словарем: ведь Даль издал еще и «Пословицы русского народа» (более 30 тысяч пословиц, поговорок, народных поверий). В знаменитом сборнике сказок А.Н. Афанасьева есть и те, которые передал ему Даль. Точно так же передал Даль собранные им народные песни П.В. Киреевскому.
Как писатель Даль отличается необыкновенным вниманием к слову. Если у большинства прозаиков доминируют авторская фантазия и сюжет, а слово поставлено в зависимость от них, то у Даля как раз сюжет и вымысел зависят от слова. Иногда его даже упрекают в нарочитом щегольстве знанием русского народного языка, в том, что он без меры насыщает свои произведения (особенно ранние) пословицами, поговорками, народными словечками, зато у него мало юмора, вымысла, собственно «художества». Но нужно учесть, что Даль стоял особняком в литературе.
Много в литературе было людей, казалось бы, более талантливых в художественном отношении, но кто сегодня их знает? Значение же Владимира Ивановича Даля со временем только растет. Недаром Н.В. Гоголь писал о нем: «Все у него правда и взято так, как есть в природе. Ему стоит, не прибегая ни к завязке, ни к развязке, над которыми так ломает голову романист, взять любой случай, случившийся в русской земле, первое дело, которого производству он был свидетелем и очевидцем, чтобы вышла сама собой наизанимательнейшая повесть. По мне он значительнее всех повествователей-изобретателей». И еще: «Писатель этот более других угодил личности моего собственного вкуса и своеобразию моих собственных требований: каждая его строчка меня учит и вразумляет». Мало кто из современников Гоголя мог услышать от него такую похвалу! Слова эти актуальны и по сей день.
Первая книга Казака Луганского вышла в 1832 году и называлась весьма витиевато: «Русские сказки, из предания народного изустного на грамоту гражданскую переложенные, к быту житейскому приноровленные и поговорками ходячими разукрашенные казаком Владимиром Луганским. Пяток первый». Успех сказок был удивителен для самого автора, но закономерен: впервые русская публика познакомилась с сокровищами русской народной речи: с пословицами, поговорками, прибаутками.
«Пяток первый» понравился самому Пушкину, который писал Далю: «Что за роскошь, что за смысл, какой толк в каждой поговорке Вашей! Что за золото!» Неудивительно, что после Даля многие бросились писать «народные» произведения, вроде «Сказок» или «Пары новых русских россказней» Ивана Ваненко (псевдоним московского писателя И.И. Башмакова).
В 1840-е годы Даль начинает писать прозу с элементами художественного вымысла. Его интерес к народному быту не угасает, но несколько нивелируется под влиянием гоголевской «натуральной школы». Даль становится одним из многих очеркистов 1840-х годов, но при этом сохраняет свою оригинальную физиономию. Его очерки «Уральский казак», «Денщик», «Петербургский дворник» выделяяются в потоке очерковой литературы неподдельным знанием народного быта. В.Г. Белинский недаром отметил: «В физиологических очерках… он - истинный поэт. "Колбасники и бородачи”, "Дворник” и "Денщик” - образцовые произведения в своем роде, тайну которого так глубоко постиг В.И. Луганский. После Гоголя это до сих пор решительно первый талант в русской литературе». Пишет Даль и повести, но произведения с классической завязкой и развязкой у него не так удачны. Несколько особняком стоят в его творчестве «прикладные» произведения, написанные специально для нравственно-патриотического воспитания русского солдата и матроса. В 1843 году Даль выпускает сборник «Солдатские досуги», а вскоре, по заказу Великого князя Константина Николаевича, главы военно-морского ведомства, - сборник «Матросские досуги» (1853). Это были занимательные и нравоучительные истории, которые имели огромный успех в народе.
Даль - внимательнейший наблюдатель не только русского, но и других национальных характеров:
«Малоросс… охотнее всего прикидывается простачком, олухом, а между тем дурачит всякого, кто сам дается в обман. Русский мужик, сообразно прямому, открытому нраву своему, шутит намеками, замечаниями; но у него нет замашки вкрадываться простодушием своим в доверие ваше, а потом озадачивать замысловатыми истинами в виде вопроса, как будто невзначай предложенными; а это, воля ваша, с тупым умом несовместно». Внимательно вглядываясь в национальную физиономию цыган, поляков, болгар, турок, молдаван, румын, греков, казахов, калмыков, башкир, финнов, немцев, французов, англичан, Даль, несомненно, больше всего произведений посвящает русскому человеку (под русскими он чаще всего разумеет всех восточных славян: и великороссов, и малороссов, и белорусов); главная из его прозаических книг - «Картины из русского быта».
В отличие от «Записок охотника» И.С. Тургенева, задавшегося, как и Даль, целью передать народный характер, «Картины из русского быта» написаны строго фактографично. Обе книги воссоздают эпическую панораму России, но совершенно по-разному. Взгляд Тургенева устремлен в глубину поэтической народной души, Даль же широко охватывает своим взглядом своеобразие быта русского человека в различных уголках великого Отечества.
Тургенев создает художественный эпос русского народа, воплощенный в тонко выписанных поэтических характерах, в которых можно увидеть порою даже черты шукшинских «чудаков». Даль же описывает именно быт, но зато описывает его точно, как будто не спеша заполняет ячейки словарных статей в своем «Толковом словаре»: каждый рассказ-очерк словно иллюстрирует выдающуюся черту национального менталитета и быта, притом в его областном выражении. Попутно мы узнаем массу любопытных и важных мелочей: во что одевается русский человек в той или иной местности, в разные времена года, чем отличается его жилище, с какими орудиями выходит он на медвежью охоту, на рыбалку, как стоит в церкви, какие сказки слышит и рассказывает. Если Тургенев смотрит на русский народ как поэт, то Даль - как этнограф. Но оба они - писатели, и это их роднит.
В литературе у В. И. Даля были свои продолжатели: П.И. Мельников-Печерский, Н.С. Лесков и многие другие. Благодаря П.И. Мельникову-Печерскому мы и узнали многое о скрытой для иных духовной жизни Даля. Еще в 1848 году он выслал свой «давнишний опыт перевода Евангелия» М.П. Погодину. А в 1860-е годы, когда все заговорили о необходимости грамотности для русского народа, Даль напомнил, что грамотность неотрывно должна быть связана с нравственностью - иначе выйдет одна беда.
Он стал готовить уникальное издание для народного чтения, а именно: Библию. По воспоминаниям Мельникова-Печерского, он стал заниматься переложением «Моисеева Пятикнижия» («Бытописания») применительно к понятиям русского простонародья. «Еще в 1869 году он читал мне отрывки из "Иисуса Навина”, "Судей” и "Царств”…»
Воспоминания Мельникова-Печерского подтверждают, что Даль вполне осознанно принял Православие, так как считал, что в Православной Церкви сохраняется вся полнота Истины. В одной из бесед со своим другом-учеником В.И. Даль сказал: «Самая прямая наследница апостолов, бесспорно, ваша Греко-Восточная Церковь, а наше лютеранство дальше всех забрело в дичь и глушь. Эти раскольники (Чистое Поле и его окрестные селения населены раскольниками) несравненно ближе ко Христу, чем лютеране. Лютеране - головеры. По учению Лютера: "Веруй только во Христа, спасешься ты и весь дом твой” - добрых дел, значит, не нужно. Эдак не один благоразумный в Евангелии упоминаемый разбойник, но и всякий разбойник с большой дороги в Царство Небесное угодит, если только верует во Христа. Римское католичество в этом отношении лучше протестантства, но там другая беда, горшая лютеранского головерия, - главенство папы, признание смертного и страстного человека наместником Сына Божия. Православие - великое благо для России, несмотря на множество суеверий русского народа.
Но ведь все эти суеверия не что иное, как простодушный лепет младенца, еще неразумного, но имеющего в себе ангельскую душу. Сколько я ни знаю, нет добрее нашего русского народа и нет его правдивее, если только обращаться с ним правдиво... А отчего это? Оттого, что он православный... Поверьте мне, что Россия погибнет только тогда, когда иссякнет в ней Православие... Расколы - вздор, пустяки; с распространением образования они, как пыль, свеются с русского народа. Раскол недолговечен, устоять ему нельзя; что бы о нем ни говорили, а он все-таки не что иное, как порождение невежества... Пред светом образования не устоять ни темному невежеству, ни любящему потемки расколу. Суеверия то же пройдут со временем.
Да где же и нет суеверий? У католиков их несравненно больше, а разве протестантство может похвалиться, что оно совершенно свободно от суеверий? Но суеверие суеверию - рознь. Наши русские суеверья имеют характер добродушия и простодушия, на Западе не то; тамошние суеверия дышат злом, пахнут кровью. У нас непомерное, превышающее церковный закон почитание икон, благовещенская просфора, рассеянная вместе с хлебными зернами по полю ради урожая, скраденная частица Святых Даров, положенная в пчелиный улей, чтобы меду было побольше, а там - испанские инквизиции, Варфоломеевские ночи, поголовное истребление евреев, мавров, казни протестантов!»
Скончался Даль, уже окрестившись в Православие. Мельников-Печерский сразу после смерти Даля вспоминал, как это случилось: «Помню раз, года четыре тому назад, прогуливались мы с ним по полю около Ваганькова кладбища. Оно недалеко от Пресни, где жил и умер Владимир Иванович.
Вот и я здесь лягу, - сказал он, указывая на кладбище.
Да вас туда не пустят, - заметил я.
Пустят, - отвечал он, - я умру православным по форме, хоть с юности православен по верованиям.
Что же мешает вам, Владимир Иванович? - сказал я. - Вот церковь...
Не время еще, - сказал он, - много молвы и говора будет, а я этого не хочу; придет время, как подойдет безглазая, тогда... - И тут же поворотил на шутку: - Не то каково будет моим тащить труп мой через всю Москву на Введенские горы, а здесь любезное дело - близехонько».
Осенью 1871 года с Владимиром Ивановичем случился первый легкий удар. После этого он пригласил православного священника, принял православное крещение и причастился Святых Христовых Таин по православному обряду. В.И. Даль скончался 22 сентября/4 октября 1872 года и был похоронен на Ваганьковском кладбище. Как он и предполагал.
Переход Владимира Ивановича Даля под кров Православной Церкви закономерен и логически завершает его яркую и до сих пор мало оцененную судьбу. В самом деле, трудно представить себе, что автор «Толкового словаря» и «Пословиц русского народа», автор «Ильи Муромца» и «Архистратига» не мыслил и не чувствовал как истинно русский и православный человек.
В настоящем издании опубликованы те произведения В.И. Даля, в которых проявляется его православное мировоззрение, патриотизм, любовь к народу и русскому языку. Многие из них публикуются впервые после выхода десятитомного собрания сочинений (1897–1898).
Произведения Даля наполнены диалектными и устаревшими выражениями, поэтому они нуждаются в комментариях. Комментарии расположены в конце книги. Авторские же дополнения и замечания к текстам даны под знаком звездочки - в самом тексте. Орфография дана в современном варианте, за исключением тех случаев, которые подчеркивают авторскую индивидуальность В.И. Даля.
Владимир Мельник
